ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Когда до Бхишмы дошли известия о происшествии в Двайтаване, он тут же решил поговорить с Дурьйодханой и для этого отправился к нему в блистающий роскошью дворец. Войдя в покои, где Дурьйодхана сидел со своим другом Шакуни, Бхишма обратился к нему:
— О дитя, сколько раз я просил тебя прекратить враждовать с Пандавами. Тебе советовали не ездить в лес, но ты не послушался. Ты собственными глазами видел и мог сравнить доблесть Пандавов и Карны. Карна бежал с поля боя, бросив тебя одного, и Пандавам пришлось тебя спасать. О царь, Карна не обладает даже четвертью достоинств любого из сыновей Панду — будь то воинское мастерство, героизм или благочестие. Лучше помирись с ними — это будет и тебе на пользу, и всему нашему роду во благо.

Бхишма знал, что главные надежды в борьбе с Пандавами Дурьйодхана возлагал на Карну. С того самого дня, когда Карна появился на смотре воинского искусства и бросил вызов Арджуне, Дурьйодхана считал его единственным, кто способен помочь победить Арджуну. Теперь же приходилось признать, что Карна Арджуне не ровня.

Бхишма с надеждой посмотрел на царевича, но Дурьйодхана, вспомнив слова данавов, лишь рассмеялся ему в лицо. Что он знает, этот старик? Пандавы даже не подозревают, что их ожидает. Сам Бхишма немало удивится, когда демоны возьмут его в оборот.

Дурьйодхана даже не потрудился ответить деду. Он резко встал и вышел из комнаты. Бхишма лишь печально покачал головой. Его не удивляло пренебрежительное отношение Дурьйодханы. Теперь ему было очевидно, что гибель Куру предрешена. Погруженный в печальные думы, Бхишма медленно направился в свои покои.

Оставив Бхишму одного, Дурьйодхана призвал к себе Карну, Шакуни и Духшасану. Окинув взором своих советников, царевич вопросил:
— Что еще нам предстоит сделать? Как мне удержать удачу? Давайте придумаем какой-нибудь план.

Дурьйодхана пересказал друзьям то, о чем просил Бхишма. Карна почувствовал себя оскорбленным. Дед Куру всегда его осуждал. Он явно его недолюбливает. Карна, однако, считал себя таким же благодетелем Куру, как и сам Бхишма. Не пришло ли время доказать, что мнение Бхишмы о нем ошибочно? Карна воскликнул:
— О могучий владыка, Бхишма обвиняет нас и превозносит Пандавов! Ясно, что к ним он более благосклонен. Тебе он желает зла, потому и меня оскорбляет. Нет больше сил слушать его упреки. О царь, дай мне армию, и я завоюю весь мир для Кауравов. Я повторю то, что сделали Пандавы перед жертвоприношением Раджасуя. Пусть презренное отродье Куру, престарелый Бхишма, увидит это и пожалеет о том, что меня унижал. Просто прикажи, и я тут же выступлю в поход.

Обрадованный решительными словами Карны, Дурьйодхана хлопнул его по плечу:
— Благословен я, что есть у меня такой друг, как ты, о герой. Чего еще мне желать, видя твою великую заботу о моем благополучии? Сегодня моя жизнь, несомненно, увенчалась успехом. Ступай, дорогой друг, и сокруши моих врагов. Да пребудет с тобой удача. Проси у меня все, чего пожелаешь, — я с радостью исполню любую просьбу.

Не теряя времени, Карна тут же принялся готовиться к военному походу. Дурьйодхана собрал огромную рать и снабдил ее годовым запасом провизии. Посоветовавшись с брахманами и получив разрешение Дхритараштры, он выбрал благоприятный день для начала похода. Бхишма и Видура, хотя и не одобрили замысел Карны, предпочли не вмешиваться, надеясь, что глупец потерпит где-нибудь поражение и его непомерная гордость будет обуздана. По крайней мере, вдали от Хастинапура он не сможет влиять на Дурьйодхану и подбивать его на все новые безрассудные выходки.

Придворные брахманы благословили Карну, помолившись за его победоносное возвращение, и он выступил из Хастинапура во главе многотысячного войска. Первым городом, на который напал Карна, стала прекрасная столица царя Друпады. Друпада не признавал над собой власти Кауравов. Как и многие другие цари, подчинившиеся правлению Юдхиштхиры, он не был склонен считать себя вассалом Дхритараштры. Однако в конце концов сопротивление Друпады было сломлено превосходящими силами Кауравов, и он был вынужден заплатить Дхритараштре дань.

Вслед за этим Карна двинулся на север и покорил все царства, встретившиеся ему на пути. Он одержал победу над Бхагадаттой, а также над гималайскими царями. Повернув на восток, Карна завоевал обширные области, населенные многочисленными племенами. Никто не мог противостоять ему в сражении и справиться с яростным натиском его стрел. Сын Сурьи был несравненным воином, и мало кто из людей мог поспорить с ним в бою, тем более когда за ним стояла военная мощь Куру. Вскоре он покорил царей на юге и направился на запад, одерживая одну победу за другой и подчиняя себе страны и народы.

Меньше чем за год, пройдя победным маршем по всей земле, Карна захватил огромные богатства и, нагрузив ими повозки и вьючных животных, вернулся в Хастинапур во главе длинного каравана. Дурьйодхана с отцом и братьями торжественно встречал его у ворот города. Кауравы поздравили Карну с победой, и затем каждый из них обнял героя. Дурьйодхана сказал:
— То, что не смогли дать мне даже Бхишма, Дрона, Крипа и другие витязи, я получил от Карны. О могучерукий герой, ты мой защитник. Все Пандавы и другие цари, вместе взятые, ничто по сравнению с тобой.

Видя успех Карны, одни горожане радовались, а другие, расположенные к Пандавам, хранили молчание или горестно вздыхали. А Дхритараштра, не скрывая ликования, сердечно обнял Карну, словно собственного сына.

С того самого дня Дурьйодхана, воодушевленный подвигами Карны, стал думать о Пандавах так, будто они были уже побеждены Карной. Ободрившись и воспрянув духом, царевич решил, что теперь, когда вся земля находится под его властью, ему не хватает лишь одного — совершить Раджасую. Сделав это, он сравняется с Пандавами во всех отношениях. Если ему удастся возглавить Раджасую, то все, о чем прежде он мог только мечтать, будет достигнуто.

Однако, когда царевич обратился к главному жрецу и попросил его провести жертвоприношение, тот ответил, что это невозможно.
— Пока жив Юдхиштхира, — молвил жрец, — никому из людей нельзя провести Раджасую. Лишь один правитель из живущих на земле имеет право совершить это жертвоприношение. Кроме того, проводить его не дозволяется в присутствии отца.

Вслед за этим жрец рассказал Дурьйодхане о другом жертвоприношении, похожем на Раджасую, которое царевич мог бы совершить. Называется оно «жертвоприношение Вайшнава». Никто еще, кроме бессмертного Вишну, не проводил этого жертвоприношения, равного Раджасуе во всех отношениях.
— О царь, — молвил жрец в заключение, — возьми золото, которое ты получил как дань с царей, и вели изготовить из него плуг. Этим золотым плугом вспаши участок земли, и на нем я устрою жертвоприношение.

Дурьйодхана тут же отправился к отцу и рассказал ему и советникам о предстоящем жертвоприношении. Выслушав предложение царевича, все единодушно одобрили его. Затем Дурьйодхана распределил обязанности на жертвоприношении и приказал мастерам изготовить золотой плуг. Все старейшины Куру с радостью взирали на то, как Дурьйодхана готовился к грядущему событию: они надеялись, что этот священный обряд укрепит благочестие царевича и приумножит славу рода Куру. Во все стороны света понеслись гонцы, чтобы пригласить царей на великое торжество.

Духшасана послал гонцов и в Двайтавану — передать приглашение Пандавам: пусть они узрят величие Куру. Однако Юдхиштхира ответил посланцам:
— Я очень рад, что Дурьйодхана проводит великое жертвоприношение. Присутствовать на нем было бы для меня большим удовольствием, однако, к сожалению, я не смогу этого сделать. Пока я связан своим обетом, мне нельзя выходить из леса. Дурьйодхана увидит меня в Хастинапуре, лишь когда истекут тринадцать лет нашей ссылки.

Бхима же метнул на посланника свирепый взгляд и добавил, едва сдерживая гнев:
— Царь Юдхиштхира придет, чтобы возложить Дурьйодхану на костер войны. Передай Дурьйодхане: «Когда минует тринадцатилетний срок, владыка людей Дхармараджа устроит жертвприношение, имя которому — смертельная битва, и выльет на сыновей Дхритараштры масло своего гнева». Тогда вы нас и увидите.
Остальные братья ничего не сказали.

Услышав ответ Пандавов, Дурьйодхана лишь усмехнулся.

В Хастинапур тем временем съезжались тысячи брахманов и кшатриев. Их приветливо встречали, предлагали богатые угощения и напитки, провожали в заранее приготовленные покои. За прием гостей отвечал Видура. Он заботился, чтобы приехавшие на жертвоприношение ни в чем не знали нужды. Подкрепившись и отдохнув с дороги, гости отправлялись на расположенную за стенами города площадку, где проводилось жертвоприношение. Видура показывал им дорогу и усаживал на отведенные для них места. Цари привозили с собой дань, и Дурьйодхана вместе с братьями раздавал брахманам пожертвования.

Окончив жертвоприношение, Дурьйодхана торжественно вернулся в столицу. Рядом с ним ехали его братья, а певцы и поэты возносили ему хвалу. Друзья и родственники также славили Дурьйодхану, говоря, что его жертвоприношение превзошло все предыдущие, совершенные великими предками Кауравов, достигшими рая.

Однако нашлись и люди, которые осмелились утверждать, что жертвоприношение Дурьйодханы не смогло сравниться с Раджасуей Юдхиштхиры. Дурьйодхана слышал эти речи, но молчал. Он знал, что это правда. Он никогда в жизни не видел более великолепной и роскошной церемонии, чем Раджасуя. Его жертвоприношение сильно уступало ей.

Карна заметил, что его друг опять задумчив и невесел, и, положив ему руку на плечо, произнес:
— О величайший из Бхаратов, по милости судьбы твое жертвоприношение завершилось успехом. И это только начало. После того как мы сразимся с Пандавами и убьем их, ты сможешь наконец провести Раджасую. Я с нетерпением буду ждать этого дня, чтобы снова прославить твое величие.

Дурьйодхана обнял Карну и, помолчав, ответил с тоской в голосе:
— О Кауравы, когда же мне удастся убить этих коварных Пандавов и совершить лучшее из жертвоприношений, Раджасую?

Карна остановился и сурово произнес:
— Слушай меня, о царь. Обещаю, что, пока не убью Арджуну, я не буду есть мяса и откажусь от любой роскоши. Кто бы ни обратился ко мне с просьбой, я выполню ее и дам все, чего ни пожелают. Если меня попросят о пожертвовании, я никому ни в чем не откажу, не отвечу: «Я не могу этого дать».

Сыновья Дхритараштры возликовали, услышав клятву Карны. Теперь Пандавы уже все равно что мертвы. Красавец Карна, провожаемый хвалебными возгласами Кауравов, величавой походкой удалился к себе во дворец — словно Кувера, возвращающийся в небесную обитель.

Весть о клятве Карны дошла и до Пандавов. Бхима и Арджуна лишь усмехнулись, однако Юдхиштхира встревожился. Он знал о непробиваемых врожденных доспехах Карны и считал, что убить его невозможно. Мысли об этом не давали Юдхиштхире покоя. Он один виноват в невзгодах, выпавших на долю Пандавов, только из-за него они так часто подвергались опасности. Его братья настолько преданы ему, что согласились вынести муки, которых ничем не заслужили. И вот теперь они оказались перед лицом новой великой опасности: их ожидает битва с могучими героями Куру, на стороне которых будет сражаться непобедимый Карна.

Беспокойство не покидало Юдхиштхиру ни днем ни ночью. Воспоминание об игре в кости и жестоких словах, сказанные Карной и Дурьйодханой, словно копьем пронзало его сердце. Остальные братья, видя страдания Юдхиштхиры, вместе с Драупади переживали не меньшие муки. В яростном нетерпении они ждали того момента, когда смогут наконец сойтись с Кауравами в битве. Каждый день братья подолгу упражнялись, чтобы поддержать боеспособность и выпустить накопившийся гнев.

Когда до окончания ссылки оставалось всего лишь несколько месяцев, Пандавов опять навестил Вьясадева. Юдхиштхира с любовью и преданностью воздал все почести деду, а затем уселся у его стоп, приготовившись выслушать его наставления.

Видя, как исхудали от недостатка пищи и непрестанных тревог Пандавы, мудрец почувствовал острую жалость и, глотая слезы сострадания, молвил:
— О величайший из мужей, человек не может испытывать счастье бесконечно. Счастье приходит к каждому в свой срок, так же как и несчастье. Поэтому мудрый человек не радуется и не печалится. Когда к нему приходит счастье, он не позволяет себе забыться в нем, так же как не дает и грусти овладеть собой. Он занимается подвижничеством, плодом которого становится духовное самопознание, дарующее душе вечное счастье. Именно подвижничеством, а не улучшением материальных условий, достигается высшее счастье. Глупые люди, которые стремятся любой ценой добиться материальных наслаждений, становятся в следующей жизни зверями. Им так и не удается вкусить счастья. О царь, твое подвижничество, каким бы тяжелым оно ни казалось, в конечном счете принесет тебе нетленное благо.

Описав многочисленные достоинства, которые человек обретает в результате подвижничества: правдивость, негневливость, самообладание, ненасилие, — Вьясадева стал говорить о благотворительности, которой славился Юдхиштхира, когда был богат.

Наконец Вьясадева замолчал, и старший сын Кунти спросил его:
— О великий риши, что лучше: подвижничество или благотворительность — и что из этих двух труднее?

— О дитя, — ответил Вьясадева, — благотворить труднее всего на свете. Люди жаждут богатства, ради него они день и ночь упорно трудятся. В надежде разбогатеть они, рискуя жизнью, погружаются в морские глубины и забираются в лесные трущобы. Они готовы пойти на все, лишь бы заработать денег. Поэтому людям всегда чрезвычайно нелегко расставаться с тем, что нажито усердным трудом.

И все же, о герой, приобретенное честным путем следует жертвовать достойным людям. В то же время богатство, полученное нечестным способом, даже если его раздать, в следующей жизни неизбежно приведет своего обладателя к вырождению.

Юдхиштхира попросил Вьясадеву рассказать о пользе благотворительности подробнее, и мудрец поведал ему одну древнюю историю. Героем этой истории был некий бедняк по имени Мудгала, который достиг высшей духовной обители благодаря тому лишь, что всегда подавал милостыню брахманам. Рассказ Вьясадевы привел Пандавов в восхищение. Завершая наставления, мудрец сказал:
— О сын Кунти, не печалься. Счастье и несчастье вращаются вокруг каждого из нас, как две половины обода на колесе. Можешь быть уверен: по окончании ссылки ты получишь назад царство своего отца. Твое подвижничество и благотворительность обеспечат тебе счастливое будущее. Да пребудет с тобой мир. А теперь мне пора.

Риши поднялся, и Пандавы, утешенные его словами, склонились перед ним в прощальном поклоне.

Дурьйодхана не переставая думал о том, как бы еще навредить Пандавам. Время от времени он советовался со своими братьями и Карной, и они вместе пытались придумать способ расправиться с Пандавами еще до того, как те вернутся из леса. Пока они судили да рядили о том, какой план предпочесть, в Хастинапур пришел знаменитый аскет Дурваса. С ним было десять тысяч учеников, и он привел их в царский дворец и попросил накормить. Вспыльчивый нрав мудреца был всем известен: если ему не оказывали должного почтения, он мог тут же проклясть обидчика. Он любил также испытывать терпение дававших ему приют людей, чтобы убедиться, готовы ли они выполнять свой религиозный долг при любых обстоятельствах. Дурьйодхана, боясь, что какой-нибудь нерадивый слуга навлечет на них проклятие Дурвасы, лично прислуживал гостю. Призвав к себе все смирение и любезность, на которые был способен, Дурьйодхана стал покорным слугой мудреца и изо всех сил заботился о том, чтобы каждая просьба его была выполнена.

Дурваса же был непредсказуем. Он мог в любое время суток потребовать, чтобы ему немедленно принесли поесть, а сам уходил совершить омовение, и потом, вернувшись после долгого отсутствия, говорил: «Я не буду есть. Я уже не голоден». Иногда он вставал посреди ночи и требовал еды или внимания к себе, но при этом нередко выказывал недовольство принесенной пищей или служением, которое ему предлагали. Дурьйодхана ухаживал за риши без единой жалобы, стараясь выполнить каждое его желание. Дурваса остался доволен царевичем и сказал ему на прощание, перед тем как покинуть дворец Куру:
— Ты хорошо мне послужил, и я хочу наградить тебя. Проси у меня, что хочешь. Если твоя просьба не противоречит законам религии, я тут же выполню ее.

Дурьйодхана почувствовал, как будто в него вдохнули новую жизнь. Он уже обсудил со своими советчиками, о чем просить Дурвасу, если тот захочет отблагодарить его. И вот что ответил Дурьйодхана:
— О брахман, мы были рады видеть тебя здесь, а теперь я хочу, чтобы ты отправился в гости к Юдхиштхире, в лес Камьяку. Юдхиштхира благороден и благовоспитан, он великий правитель, самый выдающийся и старший в нашей семье, он, разумеется, достоин того, чтобы получить твои благословения. Пожалуйста, навести его, когда все его спутники поужинают и приготовятся ко сну. Ты увидишь, какой замечательный прием устроят тебе эти благочестивые витязи.

— Хорошо, я выполню твою просьбу, — ответил Дурваса и вышел из дворца в окружении тысяч учеников, которые последовали за ним в Камьяку.

Дурьйодхана в восторге ударил кулаком в воздух. Если Драупади к приходу Дурвасы и его многочисленных учеников уже закончит трапезу, то Пандавы, конечно же, не смогут оказать им должный прием. Без волшебного блюда, которое они получили в дар от Сурьи, у них не будет никакой возможности накормить десять тысяч брахманов. Можно не сомневаться — Дурваса проклянет их, и от этого проклятия им не спастись.

Дурьйодхана бегом помчался сообщить радостную новость друзьям.
— Наш план удался! Пандавы обречены, — кричал он, обнимая Карну.
Карна ответил с улыбкой:
— Да, тебе повезло, и ты получил то, чего хотел. На твое счастье, враги твои оказались посреди океана бед, выбраться из которого им будет непросто. Они сами обрекли себя на величайшую опасность.
Дурьйодхана и его советники долго еще смеялись и хлопали друг друга по рукам, несказанно обрадованные поворотом событий.

Несколько дней спустя у Пандавов появился Дурваса — как раз когда Драупади только что поужинала. Велев ученикам дожидаться в стороне, он вошел в стан Пандавов один и сразу направился к братьям. Они немедленно встали перед мудрецом, почтительно сложив ладони. Узнав прославленного риши, Пандавы упали перед ним на землю в поклоне. Юдхиштхира предложил Дурвасе лучшее сиденье и атрибуты поклонения, стараясь угодить высокому гостю. Дурваса испытующе посмотрел на Юдхиштхиру и проговорил:
— Я пришел сюда с десятью тысячами учеников, и нам хочется есть. Мы провели в пути весь день и сильно проголодались. О царь, будь добр, позаботься о том, чтобы нас накормили. Сейчас мы пойдем и совершим омовение, а потом вернемся и отведаем твоего угощения.

— Да будет так, — отозвался Юдхиштхира.
Дурваса пошел вместе с учениками на реку. А Юдхиштхиру, который глядел ему вслед, не отпускала тревога. Где взять еды, чтобы накормить такое количество людей? Драупади уже поела, и волшебное блюдо больше не наполнится — им придется ждать до следующего утра. Юдхиштхира решил посоветоваться с женой, не придумает ли она что-нибудь. Драупади, для которой превыше всего в жизни было благополучие супругов, попыталась собраться с мыслями, чтобы найти выход из сложившегося положения. Пожалуй, единственное, что ей оставалось, — это молиться. Царевна вызвала в своем сердце образ Кришны и взмолилась Ему: «О Кришна, о Господь мироздания, уничтожающий препятствия на пути своих преданных, о Безграничный и Всемогущий, прошу Тебя, услышь мою мольбу. Ты — прибежище для беззащитных, Ты — недоступная пониманию и вместе с тем всеведущая Верховная Личность, исполняющая бесчисленные желания всех живущих. Будь милостив, защити меня. Я ищу у Тебя прибежища. О Господь, как Ты спас меня от Духшасаны в собрании Кауравов, прошу, так же спаси меня и сейчас от постигшей нас беды».

Кришна в это время находился во дворце в Двараке — он возлежал на ложе с Рукмини. Эта непостижимая личность, чьи пути неисповедимы и скрыты ото всех, — Кришна услышал молитвы Драупади. Он тут же встал с постели и, даже не попрощавшись с женой, выбежал из дворца. Через несколько мгновений Кришна уже стоял перед Драупади, и она, увидев своего спасителя, пала Ему в ноги со слезами на глазах.
— О Кришна, нам угрожает страшная опасность от проклятия Дурвасы. Что делать?

Кришна улыбнулся:
— Хорошо, Я попробую помочь, но сейчас Я очень голоден. Сначала, пожалуйста, накорми Меня, а уж тогда Я сделаю все, что нужно.

Зардевшись от стыда, Драупади молвила:
— Мой повелитель, посуда, которую подарил нам бог Солнца, остается полной до тех пор, пока я не поем. Но я уже отужинала, и потому пища в ней сегодня больше не появится.

— Это не шутка, — возразил Кришна. — Скорее неси сюда свою посудину — Я Сам посмотрю, не осталось ли там чего.

Драупади поставила блюдо перед Кришной, и Он внимательно осмотрел его. На дне Кришна заметил слипшиеся зернышко риса и кусочек овоща, и тут же отправил их в рот, проговорив:
— Да примет Господь Хари, душа мироздания, эту пищу, и да будет Господь всех жертвоприношений удовлетворен ею.

Затем, повернувшись к Сахадеве, Кришна сказал:
— Ступай скорее и приведи сюда подвижников. А когда они придут, накорми их.

The Pāṇḍavas looked around fearfully. There was no sign of food. But they had faith that Kṛṣṇa would not let them down. Sahadeva left for the river to find Durvāsā and his disciples.

At the river the innocent Durvāsā was expecting Yudhiṣṭhira to have prepared a meal for him and all his followers, but suddenly he felt as if he had just consumed a large meal. He looked at his disciples. They too appeared full and were rubbing their stomachs and belching. Looking at each other, the ascetics realized that none of them felt like eating at all!

Durvāsā said to his disciples, “We have uselessly made Yudhiṣṭhira prepare a meal for ten thousand men and done him a great wrong. Will not the Pāṇḍavas destroy us by looking upon us with angry eyes? O Brahmins, I know Yudhiṣṭhira to be possessed of great powers. He is devoted to the feet of Lord Hari and I fear such men. They can consume us with their anger as fire can consume a bale of cotton. Let us therefore depart quickly from this place before they see us again.”

Although he was a powerful mystic yogī, Durvāsā knew that his power was nothing compared to that of those devoted to the Supreme Lord. He recalled a previous incident when he had upset another devotee of the Lord. At that time he had been placed in great difficulty and had almost lost his life.

Without another word Durvāsā came out of the river and walked swiftly away from the Pāṇḍavas’ camp. His disciples fled away in all directions, keeping well clear of the Pāṇḍavas.

When Sahadeva arrived at the river he found no one there. A few water pots and pieces of cloth were lying around, but there was no sign of the ascetics. He searched around and came across other Brahmins who informed him that Durvāsā and his followers had left suddenly. Sahadeva went back to his brothers and gave them his report. Yudhiṣṭhira was worried. “The ascetics will come back in the dead of night and demand their meal,” he said fearfully. “How can we escape from this great danger created by destiny?”

Kṛṣṇa smiled. “O Yudhiṣṭhira, you need not fear. Durvāsā and his disciples have fled, afraid of your ascetic power. Those who are always virtuous need never fear danger. With your permission I shall now return to My home.”

Yudhiṣṭhira replied, “O Kṛṣṇa, as persons drowning in a vast ocean are saved by a boat, so we have been saved by You. Be pleased to go now as You desire.”

Kṛṣṇa left and the Pāṇḍavas surrounded their chaste wife, thanking her for her presence of mind in praying to Kṛṣṇa. They discussed the incident among themselves. The incident seemed to have been arranged by the Kauravas. Fortunately, Kṛṣṇa was always there to save them no matter what danger they faced. Thinking of their friend from Dwārakā, the brothers entered their thatched cottages and rested for the night.