ТЕКСТ 98
панра сама море карибра таре
джхух диле, випра бали’ бхайа н кариле
панра сама — таким же, как Ты Сам; море — Меня; карибра таре — <&> чтобы сделать; джхух — остатки пищи; диле — дал; випра бали’ — считая брахманом; бхайа н кариле — не испугался.
«Чтобы превратить Меня в такого же безумца, Ты бросил в Меня недоеденный рис. Тебя не остановило даже то, что Я брахман».
Как явствует из слов панра сама, Адвайта Ачарья причислял Себя к смарта-брахманам, а Нитьянанду Прабху считал чистым вайшнавом, находящимся на трансцендентном уровне. Господь Нитьянанда бросил в Адвайту Ачарью рис со Своей тарелки, чтобы возвысить Его до одного уровня с Собой и превратить в чистого, беспримесного вайшнава, парамахамсу. Слова Адвайты Ачарьи указывают на то, что положение вайшнава-парамахамсы трансцендентно. На чистого вайшнава не распространяются правила и ограничения смарта-<&> брахманов. Именно поэтому Адвайта Ачарья сказал: панра сама море карибра таре — «Чтобы возвысить Меня до такого же уровня». Чистый вайшнав, или тот, кто находится на ступени парамахамсы, убежден, что остатки трапезы Господа (маха-прасад) духовны. Он не считает их материальными и не видит в них объект своего наслаждения. Для него маха-прасад — это не просто дал и рис, а духовная субстанция. Прасад, не говоря уже о пище с тарелки чистого вайшнава, никогда не оскверняется, даже если его отведает чандал. Поистине, даже в этом случае прасад сохраняет свою духовную ценность. Поэтому брахман, съевший такой маха-прасад или просто прикоснувшийся к нему, не оскверняется. Ни о каком осквернении в данном случае не может быть и речи. Напротив, тот, кто ест маха-прасад, полностью избавляется от скверны материального бытия. Так сказано в шастрах.