ГЛАВА ВТОРАЯ

Владея несметными богатствами, Панду, тем не менее, по природе своей не был склонен к чувственным усладам. Недолго он нежился в обществе двух своих жен — мыслями его все больше стали овладевать государственные дела. Династия Куру в течение многих тысяч лет правила миром, служа оплотом религиозности, однако со смертью Шантану и двух его сыновей власть ее над другими царями пошатнулась. Некоторые цари стали поднимать голову, пытаясь расширить свои границы за счет более слабых соседей.

Панду чувствовал необходимость принять какие-то меры. Представ перед Бхишмой, он обратился к нему со словами: «Мой господин, мощь нашей династии ослабела. Люди всё чаще сходят со стези праведности, которую проложили еще наши предки. Неверие возрастает, и я чувствую, что обязан исполнить долг перед нашим благородным семейством и перед Самим Верховным Господом. Для этого необходимо выступить в поход и положить конец беспорядкам».

Бхишма улыбнулся. Перед ним стоял достойный потомок великого Бхараты — того, чье имя носит сама Земля.

«Твое желание похвально и выдает в тебе достойного представителя нашего рода, — ответил Бхишма. — Попроси благословения у брахманов, собери армию и отправляйся в поход. Да сопутствует тебе победа!».

Скоро Панду собрал большую армию, состоявшую из пеших и конных воинов, боевых слонов и колесниц. Выезжая из Хастинапура, он был похож на царя богов, окруженного небесным воинством. Первым делом Панду двинулся на восток и там покорил царя дасарнов, который начал проявлять враждебность по отношению к хастинапурскому престолу. Затем Панду повернул на юг, в сторону Магадхи, которой правил могучий царь Диргха, досаждавший военными походами жителям сопредельных земель. Панду напал на возгордившегося царя в его столице, Раджгрихе, и убил гордеца.

Немало других воинственных царей покорил Панду на своем пути. Он проносился по земле подобно пылающему пожару, а его далеко бьющие стрелы и блистающее оружие напоминали языки пламени. Слава о его подвигах летела впереди него, и многие правители подчинялись ему безо всякого сопротивления. Вскоре все цари мира признали его самым могущественным правителем на свете. Сложив ладони, они склонялись перед ним и предлагали ему богатую и разнообразную дань.

Проведя в походах год, Панду вместе с добытыми богатствами вернулся к себе в столицу. Все Кауравы во главе с Бхишмой вышли ему навстречу. Они с радостью взирали на растянувшийся до самого горизонта караван из слонов, быков, верблюдов, лошадей и колесниц, нагруженных всевозможными трофеями. Панду принес в дар старейшинам Куру целые горы драгоценных камней, жемчуга, кораллов, золота и серебра, а также миллионы коров, лошадей и других животных. Он порадовал их взор бесчисленными дорогими одеялами, коврами и шкурами редкостного черного оленя.

Предложив все эти сокровища Бхишме, Панду склонился к его ногам, и Бхишма со слезами на глазах обнял молодого царя. Затем оба героя, сопровождаемые брахманами, возносящими благоприятные молитвы, взошли на золотую колесницу и под громкие звуки труб, раковин и литавр проследовали в царский дворец.

Панду позаботился о том, чтобы двое его братьев получили каждый богатую долю. Сам он мало интересовался богатствами: его не так привлекала жизнь в роскошном дворце, как леса и равнины. Он любил оседлать жеребца и надолго ускакать в лес, на охоту. В конце концов, через несколько месяцев после возвращения в Хастинапур, он решил поселиться на горном склоне Гималайской гряды. Взяв с собой обеих жен, он покинул величественный дворец и переселился в простую хижину на горе. Местные жители не раз встречали царя, бродящего по лесам вместе с женами. Облаченный в красивые сияющие доспехи и вооруженный луком и мечом, он был похож на бога, сошедшего с небес.

Дхритараштра занял царский трон в Хастинапуре и правил от имени младшего брата. По его приказу лесные жители снабжали Панду всем, что могло позволить ему вести жизнь, полную наслаждений. Однако Панду подчинил себе чувства и, принимая дары с благодарностью, продолжал, однако, жить очень скромно.

Как-то раз, охотясь в лесу, Панду наткнулся на пару больших оленей, занятых любовной игрой. Увидев царя, они бросились в чащу, но тот не мешкая выпустил им вдогонку пять быстрых стрел. Одна златоперая стрела пронзила оленя-самца, и он с криком упал на землю. К удивлению царя, умирающий олень заговорил, обратившись к нему с болью в голосе:

«Позор тебе! Даже низкие люди, рабы своих чувств, никогда не поступают так жестоко. Суждение человека не может быть выше закона священных писаний. Как же ты, царь и потомок благородного рода Бхараты, мог нарушить закон Вед?»

Панду склонился над горько плачущим оленем и ответил: «Я царь, и охота — мой долг. Я слежу за порядком в лесу и ограждаю риши, которые в нем живут, от опасности. В то же время я упражняюсь в искусстве владения оружием, как и подобает царю. Кроме того, даже великие святые прошлого убивали лесных оленей, принося их в жертву. О олень, в чем же ты упрекаешь меня?»

Олень ответил, что он осуждает Панду не за нанесенную ему рану, а за пренебрежение тем обстоятельством, что он в тот момент совокуплялся с оленихой. Олень сказал, что на самом деле он риши и имя его Киндама. Он принял облик оленя для того, чтобы вступить в близость со своей женой в лесу. У риши не было жилища, и в человеческом облике он не мог соединиться с женой без риска подвергнуться людскому осуждению, поэтому он превратил себя и жену в оленей. Царь смертельно ранил его как раз в тот момент, когда он собирался зачать ребенка в лоне супруги. Киндама продолжал: «Ни одно существо не должно подвергаться нападению во время полового сношения. Ты поступил крайне жестоко и греховно, и теперь тебе придется отправиться в ад. Особенно непростительно то, что ты совершил этот грех, будучи царем, а долг царя — наказывать злодеев и защищать устои религии».

Пораженный Панду молча смотрел на Киндаму. Тот был прав. Несомненно, стрелять в оленя в момент совокупления было грехом. Как же он допустил, чтобы страсть настолько овладела им? И что теперь ожидает его — убийцу риши? Охваченный стыдом, царь горестно поник головой.

Видя отчаяние Панду, Киндама сказал ему: «Не бойся греха убийства брахмана: ведь ты не знал, кто я на самом деле. Но поскольку ты убил меня, когда я предавался наслаждению, то и сам ты встретишь смерть, когда окажешься в подобной ситуации».

Риши хотел освободить Панду от его греха. Проклиная царя, Киндама знал, что Панду подвергнется скорой расплате за свой проступок и поэтому не будет страдать за него после смерти. На последнем издыхании Киндама произнес ужасное проклятие:

«Как только ты попытаешься предаться с женой любовным наслаждениям, то упадешь замертво. О царь, как меня сразило горе в минуту радости, так и тебя ожидает горе в подобную минуту».

С этими словами олень расстался с жизнью. Некоторое время Панду стоял в оцепенении. Он взирал на мертвое тело оленя, и горячие слезы текли у царя по щекам. Придя наконец в себя, он вернулся обратно в хижину и сразу рассказал женам о том, что произошло. Пораженный горем, царь громко рыдал, а царицы вторили ему. Снова и снова он проклинал себя. Обхватив голову руками и причитая, царь произнес с болью в голосе: «Я слышал, что отец мой, хотя и был рожден от добродетельного мужа, пал жертвой похоти, которая довела его до смерти. Зачатый во чреве жены похотливого царя, я тоже поддался вожделению. Я посвятил свою жизнь греху, проводя время в убийстве невинных созданий. Боги оставили меня, и вот я проклят!»

Панду решил стать аскетом. Он заявил, что с этого самого дня дает обет целомудрия, как это сделал когда-то Бхишма, что будет стремиться к спасению, совершенно отказавшись от половых наслаждений, которые являются серьезным препятствием на пути к духовной жизни. Жены Панду ужаснулись, когда он сказал им такие слова: «Я обрею голову и покрою тело пылью, буду невозмутим в печали и радости, одолею гнев и посвящу жизнь благу всех существ. Я не буду принимать даров, а жить стану подаянием. Так я выйду за пределы мира двойственности и достигну высшей обители — обители Господа».

Царь попросил жен вернуться в столицу и сообщить старшим членам семьи о новом повороте событий. Кроме того, они должны были от его имени предложить брахманам богатые дары. Сам же он хотел немедленно удалиться в лесную глушь, навсегда покинув людское общество.

Кунти и Мадри были убиты горем. Они не могли даже вообразить себе разлуку с мужем и жалобно молили его разрешить им отправиться в лес вместе с ним. Обе царицы готовы были разделить с мужем любые лишения и трудности. Кунти обратилась к Панду от имени обеих цариц: «Почему же нам не уйти в лес вместе, не стать ванапрастхами? Мы предадимся подвижничеству вместе с тобой. О господин, если ты уйдешь от нас, жизнь наша оборвется».

Панду смягчился, но заявил, что его намерение вести суровую жизнь подвижника останется неизменным. Однако и жены его были настроены решительно. Они желали следовать за ним, куда бы он ни шел и что бы ни делал.

Панду решил немедленно начать жизнь аскета. Он уже не вернется в город. Он снял с себя царские украшения и вместе с другими своими богатствами раздал брахманам. Затем царь сказал слугам: «Возвращайтесь в Хастинапур и расскажите обо всем Бхишме».

Опечаленные, брахманы и царские слуги отправились в Хастинапур. Когда жители узнали о злоключениях Панду, весь город погрузился в скорбь — повсюду были слышны громкие стенания. Больше всех страдал Дхритараштра. Когда он думал о суровой лесной жизни, на которую обрек себя его брат, ему уже не доставляли радости ни удобные ложа, ни слуги, ни царская роскошь. Он беспрестанно плакал, и печальные мысли о Панду не выходили у него из головы.

Когда брахманы и слуги ушли, Панду с женами углубился в лес. День за днем они упорно продвигались на север, пока наконец не добрались до Саптасроты, горы со ста вершинами. На этой горе царь построил деревянную хижину и стал предаваться там суровому подвижничеству. Многочисленные риши, сиддхи и чараны, обитавшие в той области, полюбили Панду за его смирение, самообладание и преданность старшим и Богу. Они нередко заходили к нему в хижину и вели с ним беседы.

Панду вел на Саптасроте очень простую жизнь, ибо помыслы его были обращены единственно ко спасению. Ел он лишь плоды и коренья, пил чистую воду из горных источников. Обе его жены дали те же обеты, что и он, и так все трое счастливо жили на горе, словно небожители, сошедшие из высших пределов.

Шло время, и Панду все глубже задумывался о своем положении. Однажды он раскрыл перед риши свои страхи. «О мудрейшие, — сказал он, — я слышал, что человек, у которого не было сыновей, не сможет попасть в рай. Производя на свет сыновей, человек возвращает долг предкам. Если я умру, не оставив после себя потомства, жертвоприношения шраддха прекратятся, и тогда моих праотцев ждет небытие. Но как же мне спасти их от этой участи, если я не могу зачинать детей?»

Тяжелые мысли одолевали Панду. Ему не раз приходилось проводить церемонию шраддха ради блага своих предков, покинувших земную обитель. Как сказано в Ведах, церемония подношения пищи богам от имени предков обеспечивает ушедшим счастливую жизнь в раю. Теперь же Панду совсем потерял покой, с тревогой думая о том, что произойдет после его смерти. Если он останется бездетным, кто будет совершать эти подношения предкам, да и ему самому? Он сложил ладони, с мольбой обращаясь к риши: не дадут ли они свое семя его женам, последовав примеру Вьясадевы, от которого был зачат он сам и его братья?

Один из риши, улыбаясь, ответил Панду: «Силой своего подвижничества мы прозрели будущее И можем с уверенностью сказать, что у тебя появятся дети, равные богам. Воистину, твои потомки будут вершить дела, на которые способны лишь небожители. Не беспокойся: мы совершенно ясно видим это. Но, конечно же, со своей стороны ты должен сделать все возможное, чтобы так или иначе произвести ни свет детей».

Панду задумался над словами риши. Ему показалось, что мудрецы были готовы принять его предложение. Он решил побеседовать с Кунти наедине и отправился к ней. «О ласковая, — обратился к супруге Панду, — я желаю потомства, но из-за своего греха я утратил способность зачинать детей. Священные писания говорят, что в подобном случае ребенка может зачать другой достойный мужчина от имени мужа. Пожалуйста, соединись с другим мужчиной и роди для меня ребенка от него».

Панду упомянул, что и сам он, и его братья были зачаты подобным образом. Кунти должна сойтись с достойным брахманом, занимающим более возвышенное положение, чем он, царь, ради продолжения рода.

Благородной Кунти пришлось не по душе предложение Панду. Опустив глаза, она ответила ему нежным голосом: «О достойнейший, прошу, не требуй этого от меня. Я твоя законная жена, я всегда была верна тебе. Я не могу даже представить себя в объятиях другого мужчины — об этом не может быть и речи. О царь, обними же меня, даруй мне ребенка, и я отправлюсь в рай вместе с тобой. Кто может быть возвышеннее тебя?»

Кунти пришла на память древняя история, и она рассказала ее мужу. Один могущественный царь умер, не оставив потомства. Преисполненная скорби жена обняла его мертвое тело, и боги устроили так, что она забеременела, — от ее союза с мертвым мужем родились три славных сына. Кунти сказала Панду, что они могли бы последовать примеру этого царя и его супруги.

На это Панду ответил, что у него нет такого могущества. Он предпочел бы, чтобы она родила ребенка от союза с каким-нибудь риши. Такой поступок не несет в себе никакого греха. Вся ответственность будет на Панду, и, поскольку он приказывает ей как муж, она должна без колебаний исполнить его требование. Кунти молчала, и тогда, видя, что жена не готова исполнить его волю, Панду попытался воздействовать на нее уговорами.

«Я расскажу тебе о том, какой дар я получила, будучи еще не замужем. Возможно, в нем и кроется наше спасение. Когда я была девочкой и жила в доме отца, я прислуживала по его просьбе гостям. Однажды к нам прибыл могущественный Дурваса. Я служила этому риши и заботилась обо всех его нуждах, и он остался доволен мной. Когда пришло время ему покинуть наш дом и отправиться дальше в путь, он отозвал меня в сторону и сказал: «О кроткая, я хочу благословить тебя. Я дам тебе одну мантру. Слушай внимательно и запоминай. Произнеся эту мантру, ты сможешь призвать к себе любого небожителя, какого ни пожелаешь»».

Кунти уже довелось испытать силу этой мантры. Однажды, когда она произнесла ее, помыслив при этом о Сурье, лучезарный бог немедленно явился перед ней и даровал ей сына. С тех пор Кунти знала, что, если бы ей в будущем захотелось произвести на свет детей, в ее власти было призвать к себе других богов. Раньше у нее не было желания раскрывать этот секрет, поскольку она не согласилась бы променять своего мужа ни на кого другого, даже на бога. Но сейчас в этом возникла острая необходимость. Было очевидно, что время применить во благо мантру Дурвасы настало.

Панду ничего не знал об этом даре, и теперь слова Кунти наполнили его сердце радостью. Очевидно, это был план Господа. Сыновья, рожденные от богов, намного превзойдут любого сына смертных.

Кунти спросила мужа, какое именно божество ей следует вызвать.

Панду задумался ненадолго, а затем сказал жене: «О прекрасная, вызови великого Дхарму, бога справедливости. Благодаря его покровительству грех никогда не коснется нас, а сын его будет обладать всеми добродетелями — в этом не может быть никакого сомнения».

Кунти согласилась с предложением Панду. Она сосредоточила мысли на Дхарме и произнесла мантру, полученную от Дурвасы. Через несколько мгновений пред ней явился бог, восседающий на великолепной колеснице и излучающий сияние, подобное сиянию солнца. Улыбнувшись, он обратился к Кунти: «Я пришел на твой зов. Говори, чего ты хочешь?»

Великолепие стоящего перед ней бога повергло Кунти в благоговейный трепет, и она ответила дрожащим голосом: «О светлейший, я желаю получить от тебя ребенка».

Как только Кунти произнесла эти слова, Дхарма соединился с ней в своей духовной форме и исчез. Кунти забеременела и в положенный срок родила. В полдень пурнимы восьмого месяца года, когда солнце было в зените, а благоприятная звезда Джьештха восходила на востоке, Кунти обрела блистательного сына. Едва он появился на свет, как с неба раздался голос: «Этот ребенок станет самым достойным и добродетельным из людей. Он будет предан истине, будет отличаться несравненным могуществом, и слава о нем разнесется по всем трем мирам. Известный под именем Юдхиштхира, этот мальчик станет правителем всей земли».

Панду ликовал. Боги не оставили его! Он держал на руках достойного наследника великой династии. Ему не о чем было больше беспокоиться.

Но вскоре мысли о будущем своего рода опять овладели Панду. Он думал о том, что благодаря дару, полученному от Дурвасы, Кунти могла бы родить от богов и других, еще более могучих сыновей, которые обеспечат благосостояние Куру и станут повелителями мира. Через год после рождения Юдхиштхиры Панду вновь обратился к Кунти: «Мудрые говорят, что правитель должен не только быть справедливым, но и обладать силой. Поэтому, прошу тебя, призови бога ветра Ваю, самого могучего из богов. От него мы получим сына, который станет самым сильным человеком на свете».

Кунти сложила ладони и поклонилась, выражая согласие. Она вновь сосредоточилась, обратив мысли в этот раз на Ваю. Через несколько мгновений появился бог, сидящий верхом на огромном олене. Голосом, похожим на рокот грозовых туч, сияющий бог с улыбкой обратился к Кунти: «О Кунти, чего ты хочешь от меня?»

Стыдливо зардевшись, Кунти ответила: «О лучший из небожителей, пожалуйста, даруй мне сына, наделенного неизмеримой телесной силой и способного сокрушить гордость любого из людей».

Бог согласился. Проявив йогическое могущество, он в ту же секунду приблизился к Кунти и зачал ребенка в ее чреве. Когда сын Ваю появился на свет, с неба вновь раздался голос, возвестивший: «Это дитя станет самым сильным и могущественным из людей».

Увидев своего второго сына, Панду и Кунти испытали еще большую радость. Ребенка назвали Бхимой. Вместе с Мадри они с любовью растили детей в обществе риши и сиддхов, в прекрасном удаленном лесном краю на горном склоне.

Однажды, несколько месяцев спустя после рождения Бхимы, Кунти сидела на краю горного утеса, держа спящего Бхиму на коленях. Внезапно где-то вблизи послышался рев тигра. В страхе вскочив на ноги, она выпустила ребенка из рук, и мальчик упал с утеса. Панду, охваченный ужасом, бросился вниз, к подножию горы. Там он увидел сына лежащим на груде каменных обломков. Однако на ребенке не было ни синяков, ни ссадин. Он упал на большой камень и разбил его вдребезги. Оправившись от изумления, Панду поднял сына и отнес его Кунти.

Имея уже двоих сыновей, Панду, тем не менее, не мог избавиться от беспокойства о будущем своей династии. Он думал: «Успех в этом мире зависит от прилагаемых усилий, но все усилия подчинены судьбе. Однако даже судьба подвластна воле Всевышнего. Как же мне обрести сына, который будет лучшим из преданных Господа?»

Панду вспомнил об Индре — царе богов и величайшем преданном Господа. Индра, совершивший в прошлом тысячу жертвоприношений для удовлетворения Господа Вишну, обладал безграничной силой и отвагой. Слава о нем гремела повсюду. Его сын, несомненно, превзойдет всех своими достоинствами.

Панду обратился за советом к риши, которые предложили ему и Кунти дать подвижнический обет и следовать ему целый год, чтобы ублаготворить Индру. По истечении этого срока Кунти предстояло вызвать бога с помощью своей мантры.

Царь с женой дали суровый обет: стоять на одной ноге с рассвета до заката, без пищи и без воды. Желая ублаготворить Индру, они погрузились в медитацию и молитвы на целый год. В конце этого года Индра явился Панду в его медитации. «О царь, я доволен тобой, — сказал Индра. — Я дарую тебе сына, который будет защищать религию и наказывать негодяев. Он будет нести радость друзьям и родственникам и смерть — врагам. Этот мальчик воистину станет лучшим из людей».

По просьбе мужа Кунти вновь произнесла свою мантру. Тут же явился Индра, осветив все вокруг исходящим от его тела сиянием. Услышав просьбу Кунти, тысячеглазый Индра немедленно выполнил ее. Кунти зачала и в должный срок родила темноликого сына. В третий раз послышался небесный голос, эхом отозвавшийся в окрестных горах: «О Кунти, это дитя сравняется по силе с Индрой и самим Шивой. Он будет зваться Арджуной, и благодаря ему слава о тебе будет греметь повсюду. Он покорит многих могущественных царей и поднимет твою династию на невиданную высоту. Агни, Шиву и Индру — всех их ублаготворит он своим служением. Доблесть его будет несравненна, а слава его разнесется по трем мирам».

Услышав эти слова, а также другие пророчества о будущем величии Арджуны, риши, жившие на горе вместе с Панду, преисполнились радости. Благословения полились из их уст под звуки божественных барабанов и шелест цветов, которые дождем сыпались с неба. Вслед за этими риши к Кунти явились многочисленные боги и небесные мудрецы и одарили ребенка благословениями. Лишь риши-подвижники могли видеть их появление — как стояли они в колесницах и на вершинах гор в своих бесплотных формах. Пораженные увиденным, риши застыли со сложенными ладонями.

Панду не скрывал радости. Теперь у него было уже три несравненных сына. Видя чудесные плоды, которые принесло благословение Дурвасы, он решил попросить Кунти воспользоваться мантрой в четвертый раз и вызвать еще одного могущественного бога. Он снова обратился к ней, однако на этот раз Кунти отказала. «О мудрейший, писания не разрешают женщине вступать в связь более чем с тремя мужчинами даже в чрезвычайных обстоятельствах. Неужели ты забыл этот закон? Зачав ребенка еще от одного мужчины, я бы навлекла на себя позор и бесчестие».

Панду нечего было ответить жене. Кунти была права. Царь решил, что не будет просить еще детей, и зажил, как и прежде, мирной жизнью в лесу с двумя своими женами. Его трое сыновей быстро росли, окруженные заботой отца и матерей.

Шло время, и вот однажды Мадри, оставшись с Панду наедине, обратилась к нему с такими словами: «Мой господин, я не жалуюсь на то, что ты менее благосклонен ко мне, чем к Кунти. Хоть я и происхожу из более знатной семьи, мне не на что жаловаться. Но я печалюсь, когда думаю, что у тебя нет сыновей от меня».

Положение, в котором оказалась Мадри, виделось ей невыносимым. У нее в роду не было еще ни одной царевны, которая бы не оставила после себя потомства. У Кунти было три сына, а недавно пришло известие, что жена Дхритараштры, Гандхари, родила в Хастинапуре сто сыновей. Она же — законная жена великого героя — оставалась бездетной. Мадри попросила мужа уговорить Кунти, чтобы та научила ее своей мантре. Мадри сказала, что ей было бы очень неловко самой просить Кунти об этом, поскольку та была ее соперницей.

Панду улыбнулся, чувствуя сострадание к младшей жене. «О Мадри, я уже и сам думал об этом, но не решался сказать тебе, потому что не знал, как ты к этому отнесешься. Теперь же я знаю о твоем желании и непременно передам его Кунти. Думаю, она не откажет».

Царь тут же отправился к Кунти. Он рассказал ей о переживаниях младшей жены и попросил проявить к ней милосердие. Панду признался, что сам он также хотел обрести еще сыновей, чтобы еще надежнее гарантировать процветание своей семьи, включая самого себя и, конечно же, Кунти.

Кунти уступила просьбе мужа и обратилась к Мадри со словами: «О благородная, я сама произнесу для тебя мантру. Пожалуйста, подумай о божестве, от которого ты хотела бы получить сына».

Мадри задумалась. Скорее всего, Кунти позволит ей воспользоваться мантрой лишь один раз. Если она вызовет неразлучных близнецов, богов Ашвини, то получит сразу двух сыновей. Не успела она подумать об этих двух богах, как они появились перед нею, излучая неземное сияние. Зардевшись от смущения, она попросила их соединиться с ней и даровать ей детей, и Ашвини сразу же согласились. От этого союза Мадри родила двух мальчиков несравненной красоты, получивших имена Накула и Сахадева. Когда они появились на свет, божественный голос произнес: «Своей энергией и красотой эти искусные и добродетельные сыны превзойдут даже собственных отцов».

Пятеро мальчиков росли не по дням, а по часам, и риши совершали для них все положенные обряды. Будучи годовалыми, дети выглядели как пятилетние. Панду переполняло счастье, когда он видел необыкновенную силу, красоту, энергию и мудрость своих сыновей. Мальчики стали любимцами риши, а игры их были подобны развлечениям гандхарвов, сошедших на землю.

Панду стал подумывать о том, нельзя ли ему получить еще одного сына от Мадри. Но когда он спросил Кунти, разрешит ли она Мадри еще раз воспользоваться мантрой, Кунти возмущенно ответила: «Мой господин, эта злодейка обманула меня. Я дала ей мантру только раз, но она умудрилась получить двух сыновей. Если я дам ей мантру еще раз, то, боюсь, она превзойдет меня в количестве детей. Умоляю, не проси меня больше об этом одолжении».

Панду примирился с тем, что у него будет только пять сыновей, но вовсе не чувствовал себя обделенным. Его мальчики росли и становились все более похожими на богов. Все они были прекрасны, как бог Луны Сома, и могучи, как Индра. Они научились владеть луком и даже в ранней юности не раз проявляли незаурядную доблесть, бесстрашно сражаясь с обитавшими в горах свирепыми львами. Риши познакомили их со всем многообразием ведического знания. Подвижники дивились тому, как быстро росли мальчики, — словно лотосы, расцветающие в озерной воде. Панду и его жены возносили молитвы Господу Вишну, благодаря Его за свою великую удачу. Так они проводили дни в Гималаях, с любовью воспитывая детей.