ГЛАВА 4

В ОКТЯБРЕ 1932 года Шрила Бхактисиддханта возглавил группу из сотен своих учеников и паломников, чтобы в течение месяца совершать парикраму — обход священных мест Вриндавана. Местные жители и паломники обходят Вриндаван вдоль старого высохшего русла Ямуны, останавливаясь в тех местах, где пять тысяч лет назад проводил Свои игры Кришна. Абхаю очень хотелось принять участие в парикраме со Шрилой Бхактисиддхантой Сарасвати, но работа мешала ему. Тем не менее на двадцатый день шествия ему удалось вырваться из Аллахабада, и в надежде снова увидеть Бхактисиддханту Сарасвати и хотя бы на день присоединиться к парикраме он направился в Коши — место неподалеку от Вриндавана.

Парикрама Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати была, пожалуй, самой многочисленной из всех, что когда-либо проходили по Вриндавану. Он использовал ее для массовой проповеди — ведь в ней участвовало огромное количество народу. С самого начала своего миссионерского служения, к которому он приступил в 1918 году, Шрила Бхактисиддханта не переставая подчеркивал важность проповеди. До него вайшнавы, как правило, избегали большого скопления людей и поклонялись Господу в уединении — во Вриндаване и других святых местах. А если же им все-таки случалось отправляться на проповедь, они путешествовали как нищие странствующие монахи. Во времена Господа Чайтаньи Его последователи, Госвами, жили во Вриндаване, прямо под деревьями, и каждую ночь ложились спать под новым деревом.

Шрила Бхактисиддханта Сарасвати прекрасно понимал, что отрешенность Госвами не по плечу людям Запада. Он был настроен на широкую проповедь и потому хотел показать всем, что преданные могут жить и в больших и роскошных храмах. В 1928 году богатый торговец, ученик Бхактисиддханты Сарасвати, приобрел участок земли в одном из районов Калькутты, Багбазаре, и построил там огромный мраморный храм. В 1930 году Бхактисиддханта Сарасвати вместе с учениками переехал из арендованного домика на Ультаданге в этот новый проповеднический центр.

Шрила Бхактисиддханта учил, что, хотя преданный не должен тратить ни пайсы (1/100 часть рупии) на ублажение собственных чувств, на служение Кришне он может потратить миллионы рупий. До него вайшнавы избегали пользоваться механическими изобретениями, появившимися с приходом британцев, но Шрила Бхактисиддханта, опираясь на священные писания, доказал, что подобный подход несовершенен. Рупа Госвами, великий ученик Господа Чайтаньи, писал: «По-настоящему отрешен от оков материи не тот, кто отказывается от всего, а тот, кто задействует все в служении Верховной Личности Бога, Кришне. В этом и состоит йога совершенного отречения». Если всё есть энергия Бога, зачем отказываться от чего бы то ни было? Если Бог всеблаг, то и энергия Его — тоже благо. Да, материальные предметы не следует использовать в угоду своим чувствам, но они могут и должны быть задействованы в служении Кришне. Поэтому Шрила Бхактисиддханта пользовался самыми современными печатными станками. Он хотел приглашать людей в великолепные храмы, где они могли бы слушать кришна-катху. Он говорил, что ради проповеди преданные смело могут ездить на лучших машинах, носить шитую одежду и жить в роскошных домах.

Именно поэтому он и принял в дар здание в Багбазаре, где открыл «теистическую выставку». Это была серия диорам с прекрасно изготовленными, искусно раскрашенными и наряженными глиняными фигурами. Лепка фигур из глины — традиционный бенгальский народный промысел, но выставка, представляющая почти сотню искусно выполненных экспозиций, посвященных философии вайшнавов и лилам Господа Кришны, была чем-то доселе невиданным. Выставка вызвала горячий интерес, и ежедневно ее посещали тысячи людей.

В том же году Шрила Бхактисиддханта Сарасвати, взяв с собой около сорока учеников, отправился на парикраму по всей Индии. Турне включало в себя публичные лекции и встречи с важными людьми. К 1932 году у Шрилы Бхактисиддханты было уже три типографии в разных частях Индии, которые печатали шесть журналов на разных индийских языках.

Однажды в Калькутте какой-то политик поинтересовался, как это Шриле Бхактисиддханте Сарасвати удается выпускать собственную ежедневную газету «Надия пракаш». Шрила Бхактисиддханта Сарасвати ответил, что в этом нет ничего удивительного. В одной только Калькутте ежедневно выпускаются полдюжины обычных газет, хотя Калькутта — это только один из многочисленных городов Индии, Индия — всего лишь одна из множества стран Земли, а Земля — маленькая планета среди остальных планет в одной из вселенных, столь многочисленных, что каждую из них можно сравнить с зернышком горчицы в большом мешке горчичных семян. И весь этот материальный мир — лишь малая часть творения Бога. «Надия пракаш» публиковала не новости Калькутты, не новости Земли, а новости из бесконечного духовного мира, который гораздо больше, чем все материальные миры, вместе взятые. И если калькуттские газеты могут ежедневно печатать ограниченные земные известия, то что удивительного в том, что «Надия пракаш» выходит каждый день? По большому счету, газету о духовном мире можно издавать каждую секунду, если наберется достаточно заинтересованных читателей.

Один журнал, «Гармонист», Шрила Бхактисиддханта выпускал на английском языке. В одном из его номеров было опубликовано обращение ко всем читателям с приглашением принять участие во вриндаванской парикраме 1932 года:

Абхаю о парикраме сообщили преданные аллахабадского Гаудия-матха. В то время он был очень занят своим аптечным бизнесом и часто ездил по стране в поисках новых заказов. Но тут он все взвесил и решил, что, по крайней мере на день-два, сможет присоединиться к парикраме, чтобы снова получить даршан Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати.

Шрила Прабхупада: К тому времени, когда проходила эта парикрама, я еще не получил посвящения, но с искренним восторгом смотрел на членов Гаудия-матха. Они были очень добры ко мне, поэтому я подумал: «Интересно, а что эти люди делают на парикраме? Надо поехать и посмотреть». Так я встретил их в Коши.

Группа парикрамы передвигалась удивительно слаженно. Впереди шли преданные, которые несли палатки и спальные принадлежности; они приходили на место следующей стоянки на день раньше остальных, разбивали лагерь и сооружали кухню. Тем временем основная группа преданных, которые под звуки киртана несли Божество Чайтаньи Махапрабху, проходила по местам игр Господа Кришны и к вечеру прибывала в лагерь.

Лагерь был устроен в форме полукруга и состоял из нескольких частей; на ночлег паломники расселялись не беспорядочно, а по секторам. В центре располагались апартаменты Шрилы Бхактисиддханты и мурти Господа Чайтаньи, а рядом — палатки санньяси. Женщины и мужчины размещались по отдельности; даже мужья и жены не ночевали вместе. Были сформированы добровольные отряды охраны, которые всю ночь стерегли лагерь. Ночной бивак с сотнями палаток, газовыми фонарями и кострами напоминал маленький город, и изумленные местные жители сбегались поглазеть на это чудо. По вечерам все собирались, чтобы вместе послушать проповедь Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати.

Рано утром паломники вставали и вместе повторяли «Харе Кришна». Затем они выстраивались в колонну: впереди шла группа киртана с Божеством Господа Чайтаньи, за ними охрана, потом главная конная повозка, затем группа с флагами, а за ней — все остальные паломники. Они шли по святым местам: посетили место рождения Господа Кришны, место, где Кришна убил Камсу, храм Ади-Кешавы, Радха-кунду, Шьяма-кунду и многие другие святыни.

Массовое паломничество, организованное Шрилой Бхактисиддхантой Сарасвати, проходило с огромным успехом, но неожиданно встретило серьезное противодействие. Местные владельцы храмов оказались недовольны тем, что Шрила Бхактисиддханта дает священный брахманский шнур преданным, которые не были выходцами из семей брахманов. В своих лекциях и статьях Шрила Бхактисиддханта неоднократно доказывал, опираясь на ведические писания, что брахманом человека делает не происхождение, а личные качества. Он часто цитировал стих из «Хари-бхакти-виласы», где Санатана Госвами приводит такой пример: бронза при соединении с ртутью может превратиться в золото; так же и обычный человек может стать брахманом, получив посвящение от истинного духовного учителя. В другом стихе, из «Шримад-Бхагаватам», который Бхактисиддханта Сарасвати тоже нередко цитировал, великий мудрец Нарада говорит царю Юдхиштхире, что, если человек родился в семье шудры, но поступает как брахман, его следует считать брахманом, но если потомок брахманского рода ведет себя как шудра, его нужно считать шудрой. Поскольку главный способ духовного совершенствования в эпоху Кали — это пение и повторение святого имени Бога, то любого, кто повторяет «Харе Кришна», надлежит считать праведником.

Местные пандиты пришли к Шриле Бхактисиддханте Сарасвати и выразили недовольство тем, что он так легко дает посвящение и вручает брахманский шнур и одежды санньяси людям из низших каст. Выслушав в ответ блестящее, научно обоснованное объяснение Бхактисиддханты Сарасвати, пандиты, казалось, были удовлетворены. Но когда группа парикрамы обходила семь главных храмов Вриндавана, воздвигнутых ближайшими последователями Господа Чайтаньи, ворота их оказались запертыми. Вриндаванские лавочники свернули торговлю, а кое-кто даже бросал в паломников камни. Но, несмотря на враждебное отношение, преданные во главе со Шрилой Бхактисиддхантой Сарасвати, не теряя присутствия духа, продолжали свой путь, и 28 октября процессия прибыла в Коши — место, где находилась казна отца Кришны, царя Нанды.

По дороге движется поток танг (повозок), запряженных лошадьми. Месяц Картика, октябрь-ноябрь, — это один из тех периодов года, когда во Вриндаван стекаются бесчисленные паломники. На одноконных тангах едут большие семьи; некоторые — издалека, из мест, расположенных за сотни километров отсюда. Группы побольше — люди, пришедшие из одной деревни, — держатся вместе. На женщинах — яркие сари. Паломники, мужчины и женщины, несут свои нехитрые пожитки и поют бхаджаны, приближаясь к Вриндавану, городу тысяч храмов. Тут же едут бизнесмены, одетые, как и Абхай, более строго. Они прибыли из города, возможно на выходные. Большинством этих людей движут религиозные чувства — желание увидеть Кришну в храме, омыться в святой Ямуне или посетить места игр Господа Кришны, землю, где Он поднял холм Говардхана, убил демона Кеши или танцевал ночами с гопи.

Проникаясь атмосферой Вриндавана, Абхай наблюдал за движением на дороге. Но более, нежели этим зрелищем, его сердце было согрето радостным предвкушением встречи со святым, постоянно занимавшим его мысли, — Шрилой Бхактисиддхантой Сарасвати, который когда-то беседовал с ним в Калькутте и убедил посвятить жизнь миссии Господа Чайтаньи — проповеди сознания Кришны. Вскоре Абхай снова увидит этого человека. Эта встреча была целью путешествия, и мысль о ней не покидала его.

Достигнув освещенного фонарями лагеря Гаудия-матха и пройдя регистрацию, Абхай присоединился к парикраме. Его разместили в палатке для грихастх и накормили прасадом. Паломники отнеслись к нему тепло и доброжелательно, и Абхай рассказал им о своих встречах с членами Матха в Калькутте и Аллахабаде. Вскоре все собрались, чтобы послушать объявления, которые делал преданный по имени Винод Бхай. Он сказал, что вечером будет организовано посещение близлежащего храма, где установлено Божество Шешашайи Вишну. Из толпы паломников донеслись одобрительные возгласы; «Харибол! Харе Кришна!». Кроме того, преданный объявил, что тем же вечером Его Божественная Милость Бхактисиддханта Сарасвати Тхакур будет читать последнюю на этой парикраме лекцию и что на следующий день он поедет в Матхуру. Абхаю нужно было выбирать: пойти на парикраму или остаться на лекцию.

Шрила Прабхупада: Итак, я встретил их в Коши, и Винод Бхай сообщил, что Шрила Бхактисиддханта завтра утром едет в Матхуру, а сегодня вечером будет говорить хари-катху. Желающие могут остаться. А можно сходить посмотреть на Шешашайи Вишну. Так вот, в тот раз, насколько я помню, послушать лекцию осталось всего 10 или 12 человек — среди них был Шридхара Махараджа. Я рассудил так: «Что я увижу в этом храме Шешашайи? Послушаю-ка я лучше, что будет говорить Шрила Бхактисиддханта Сарасвати».

Когда Абхай подошел, Шрила Бхактисиддханта уже говорил. Он сидел, выпрямив спину, плечи его облегал чадар. Он говорил не как профессиональный лектор на заранее подготовленном выступлении — он обращался к небольшому кругу людей, собравшихся в его комнате. Наконец-то Абхай снова был рядом с ним. Он восторженно смотрел на ачарью и слушал. Гортанным, низким голосом этот необыкновенный человек, полный кришна-катхи, в самозабвенном порыве и с глубоким знанием предмета не останавливаясь говорил о Кришне, а Абхай сидел и слушал, не пропуская ни слова.

Бхактисиддханта Сарасвати много говорил о самбандхе, абхидхейе и прайоджане. Самбандха — это стадия преданного служения, на которой у человека пробуждается сознание Бога. Абхидхея — само преданное служение Господу, а прайоджана — его высшая цель, чистая любовь к Богу. Он подчеркивал, что его объяснения полностью соответствуют изначальным наставлениям Кришны, передающимся по цепи ученической преемственности. Бхактисиддханту Сарасвати отличала особая манера речи: он говорил в основном на бенгали, а иногда переходил на английский, часто цитируя шастры на санскрите. Он был очень эрудирован. «Именно Кришна», — утверждал Бхактисиддханта Сарасвати, — «единственный Верховный Господин всей вселенной, и более того, Он — Господь Вайкунтхи, запредельной обители. Следовательно, никто не может помешать Его наслаждениям».

Прошел час, другой... Аудитория в комнате Шрилы Бхактисиддханты, и без того немногочисленная, совсем поредела — ушли некоторые из санньяси, сославшись на обязанности, связанные с лагерем парикрамы, осталось лишь несколько приближенных старших учеников. Абхай был единственным посторонним. Конечно, как преданного его, в общем-то, нельзя было назвать посторонним, но поскольку он не был санньяси, не выполнял никаких обязанностей в Матхе, не получил посвящение и не путешествовал с парикрамой — в этом смысле он действительно был человеком со стороны. Однако философия, о которой говорил Шрила Бхактисиддханта Сарасвати, была предназначена для любого, кто горел желанием слушать. А именно таков и был Абхай.

Он внимал с изумлением. Иногда он даже не понимал сказанного, но продолжал внимательно и смиренно слушать, разумом впитывая слова Шрилы Бхактисиддханты. Ему казалось, что Бхактисиддханта Сарасвати позволил ему взглянуть на духовный мир, будто приоткрыв дверь туда или отодвинув занавес. Он показывал реальность, и этой реальностью было любовное преданное служение лотосным стопам Радхи-Кришны, высочайшего объекта поклонения. Как прекрасно он говорил! Как убежденно, как смело!

Абхай трепетно слушал его, устремив все внимание к его словам. Конечно, все Гаудия-вайшнавы признавали Кришну своим Господом, но как решительно и с какой глубокой логикой этот великий учитель укреплял веру вайшнавов! Шрила Бхактисиддханта Сарасвати говорил несколько часов, Абхай же готов был внимать ему бесконечно. У него не было сомнений или вопросов — он просто хотел слушать еще и еще. Когда Шрила Бхактисиддханта закончил и направился к выходу, Абхай поклонился ему и, покинув место, где ночевали старшие санньяси, направился к своей палатке в дальнем ряду. Слова духовного учителя продолжали звучать в его голове.

Теперь их взаимоотношения казались уже более реальными. Абхай все еще хранил в сердце то первое впечатление о Шриле Бхактисиддханте Сарасвати — святом, который беседовал с ним на крыше дома в Калькутте; но сегодня это впечатление, многие годы в Аллахабаде духовно поддерживавшее его, обогатилось и наполнилось новой жизнью. Духовный учитель и впечатление от его слов были такой же реальностью, как звезды в небе и луна над Вриндаваном. Впечатление, рожденное словами Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати, переполняло Абхая ощущением этой абсолютной реальности; ему казалось, что все остальное, весь окружающий мир покоится на ней — так планеты вращаются вокруг солнца.

На следующее утро, хотя до рассвета оставалось еще больше часа, Абхай поднялся вместе с остальными, омылся и пропел мантры в обществе преданных. Позднее в то утро он вновь увидел высокую, статную фигуру Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати, величественного и серьезного, в простых шафрановых одеждах, севшего на заднее сиденье автомобиля и уехавшего из лагеря. Задумчивый и серьезный, он оглянулся и помахал рукой, принимая любящие прощальные жесты своих последователей. Абхай стоял среди них.

Немногим менее месяца спустя Абхай вновь ожидал встречи со Шрилой Бхактисиддхантой — на этот раз в Аллахабаде. Не успел Абхай вернуться из Вриндавана и приступить к делам в «Праяг фармаси», как преданные из аллахабадского Гаудия-матха сообщили ему радостное известие. Они получили землю и средства для строительства нового здания Шри-Рупа-Гаудия-матха (который на тот момент располагался в арендованном помещении) и 21 ноября ожидали приезда Шрилы Бхактисиддханты, который должен был возглавить церемонию закладки первого камня. На торжество в качестве почетного гостя был приглашен сэр Уильям Малькольм Хэйли, губернатор Объединенных провинций, который должен был в присутствии Шрилы Бхактисиддханты заложить в фундамент первый камень. Когда Абхай узнал, что планируется провести еще и церемонию посвящения, он спросил, можно ли и ему принять в ней участие. Управляющий матхом, Атулананда Брахмачари, пообещал представить Абхая Шриле Бхактисиддханте Сарасвати.

Дома Абхай обсудил свое намерение с женой. Она не возражала, но сама от посвящения отказалась — они и так уже поклонялись домашнему Божеству и предлагали Ему пищу. Они верили в Бога и жили мирно.

Но Абхаю этого было мало. Не желая ничего навязывать жене, сам он знал, что во что бы то ни стало должен получить посвящение от чистого преданного. Благочестивая жизнь и отказ от греха, конечно, нужны, но, по большому счету, это еще не духовная жизнь. Этого мало, чтобы удовлетворить вечную потребность души. А высшая цель жизни и абсолютная необходимость для души — любить Кришну. Отец уже вселил в него эту любовь, и теперь Абхай должен сделать следующий шаг. Отец был бы доволен этим.

Тот, кто способен был вести все падшие души в мир трансцендентной любви к Богу, сейчас укреплял в Абхае то, что дал ему отец. Абхай знал, что должен пойти дальше и полностью посвятить себя выполнению наставлений духовного учителя. «Тот, кто жаждет познать Абсолютную Истину, должен обрести прибежище у духовного учителя, стоящего в цепи ученической преемственности и утвердившегося в сознании Кришны», — велят священные писания. Даже Господь Чайтанья, Сам Кришна, принял духовного учителя и, только получив от него посвящение, проявил все признаки экстатической любви к Кришне при воспевании святого имени.

Абхай никогда не принимал всерьез ритуальное посвящение, которое он в возрасте двенадцати лет получил от семейного жреца. Это было всего лишь формальностью. Настоящий духовный учитель — это не просто жрец, проводящий обряды, поэтому Абхаю и в голову не приходило, что гуру у него уже есть. Их семейный жрец никогда не наставлял его в науке бхакти, преданного служения Кришне. Получив посвящение от Бхактисиддханты Сарасвати, Абхай обретет связь с Кришной. Бхактисиддханта, сын Бхактивиноды Тхакура и ученик Гауракишоры даса Бабаджи, являлся гуру в десятом поколении учителей, начиная с Господа Чайтаньи. Он был превосходным знатоком Вед и опытным вайшнавом, способным привести учеников обратно к Богу. Предшественники благословили и уполномочили его трудиться ради высшего блага, давая людям сознание Кришны — единственное, что может избавить их от всех страданий. Абхай чувствовал, что давно принял Шрилу Бхактисиддханту духовным учителем, и уже на самой первой встрече получил его указания. Теперь, если Шрила Бхактисиддханта согласится принять его в ученики, их отношения установятся окончательно.

И ведь времени после той встречи во Вриндаване прошло совсем немного! Так, через Своего представителя, действует Кришна. Похоже, духовный учитель приехал в Аллахабад, где жил и работал Абхай, чтобы еще больше вовлечь его в духовную жизнь. Абхай чувствовал, как без всяких дополнительных усилий с его стороны эта связь со Шрилой Бхактисиддхантой становится крепче. Шрила Бхактисиддханта сам направлялся к нему, как будто повинуясь указанию свыше.

И как только слова эти дошли до сознания Абхая, он преисполнился счастья. Атулананда был приятно удивлен тем, что у гурудевы уже сложилось положительное мнение о господине Де. Другие ученики, присутствовавшие в комнате, тоже обрадовались, что Шрила Бхактисиддханта Сарасвати сразу же благосклонно отозвался об их духовном брате, называя его хорошим слушателем. Многим было интересно, где и когда Шрила Бхактисиддханта успел прийти к такому мнению об этом молодом торговце лекарствами.

Во время церемонии Шрила Бхактисиддханта Сарасвати сидел на вьясасане. Комната была заполнена гостями и членами Гаудия-матха. Новопосвященные сидели вокруг небольшого земляного холмика, на котором один из учеников Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати развел жертвенный огонь. Он бросал в этот огонь зерна и фрукты, в то время как остальные повторяли очистительные мантры. На церемонии присутствовали сестра и брат Абхая; жена не пришла.

Присутствие гурудевы согревало Абхаю сердце. «Да, ему нравится слушать», — эти слова духовного учителя и его доброжелательный взгляд навсегда остались в его памяти. Больше всего Абхаю хотелось продолжать радовать духовного учителя прилежным слушанием. «Тогда», — думал он, — «я смогу хорошо говорить». В ведических писаниях говорится о девяти методах преданного служения, первый из которых — шраванам, слушание о Кришне, а второй — киртанам, прославление Кришны. Своим терпеливым слушанием в Коши Абхай удовлетворил представителя Кришны, а когда доволен представитель Кришны, доволен и Сам Кришна. Шрила Бхактисиддханта Сарасвати не хвалил его за денежные пожертвования матху, он не советовал ему оставить семью и работу и путешествовать с ним, он не просил Абхая предаваться аскезе, уподобившись йогам, которые умерщвляют плоть постом и суровыми обетами. «Ему нравится слушать», — вот что сказал гурудева. — «Я обратил на него внимание». Абхай думал об этом и продолжал внимательно слушать своего духовного учителя во время церемонии посвящения.

Наконец Шрила Бхактисиддханта Сарасвати попросил Абхая подойти и получить посвящение в хари-наму, приняв четки. Абхай распростерся перед гуру в поклоне, а потом встал и протянул правую руку, чтобы взять из рук духовного учителя четки для джапы. Кроме того, он получил священный брахманский шнур, символизирующий второе посвящение. Иногда бывало, что Шрила Бхактисиддханта сначала давал ученику первое посвящение, в хари-наму, и только спустя какое-то время, если был доволен его прогрессом, надевал на него священный шнур. Но Абхаю он дал оба посвящения одновременно. Теперь Абхай был полноценным учеником, брахманом, имеющим право совершать огненные жертвоприношения. Будучи посвященным, теперь он мог поклоняться Божеству в храме и активно проповедовать. Шрила Бхактисиддханта добавил к его имени слово аравинда — «лотос»; отныне его имя было — Абхай Чаранаравинда дас Адхикари.

После отъезда Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати из Аллахабада в Калькутту Абхай остро ощутил возложенную на него ответственность, понимая, что отныне ему надлежит действовать от имени духовного учителя. Во время посвящения Шрила Бхактисиддханта велел Абхаю изучить книгу Рупы Госвами «Бхакти-расамрита-синдху», в которой описывается взаимная любовь Господа Кришны и Его слуг, а также то, каким образом преданный может прогрессировать в духовной жизни. «Бхакти-расамрита-синдху» — это своего рода кодекс для тех, кто идет по пути преданного служения, и Абхай тщательно его изучил. Он радовался, когда ему удавалось чаще бывать в аллахабадском центре и приводить туда новых людей. Когда-то, на первой встрече с духовным учителем, он получил указание распространять миссию Господа Чайтаньи и сейчас постоянно думал о том, как его выполнить. Проповедь налагала не меньшую ответственность, чем дом и работа. Даже дома он хотел заниматься проповедью как можно больше. Он обсуждал свои планы с женой: о том, что нужно приглашать к себе людей, угощать их прасадом и беседовать с ними о Кришне. Но она не разделяла его энтузиазма..

Шрила Прабхупада: Моя жена была преданной Кришны, но у нее были несколько иные взгляды. Она считала, что нужно просто поклоняться домашнему Божеству и жить мирно. Я же считал, что нужно проповедовать.

Абхай не мог себе позволить путешествовать с духовным учителем и даже часто видеться с ним. Фармацевтический бизнес и постоянные деловые поездки отнимали у него много времени. Однако он старался приезжать в Калькутту по делам именно тогда, когда там находился Шрила Бхактисиддханта. Поэтому за последующие четыре года он смог увидеть своего духовного учителя не меньше десяти раз.

На железнодорожной станции Хаура в Калькутте его, как правило, встречал Нитьянанда Брахмачари, помощник библиотекаря Гаудия-матха, с экипажем запряженным парой лошадей, принадлежавшим калькуттскому матху. Нитьянанда считал Абхая необычайно смиренным и терпеливым человеком. По пути в матх Абхай с огромным интересом расспрашивал о делах Шрилы Бхактисиддханты за последнее время: о его путешествиях, о публикациях. Его интересовало, сколько открыли новых центров и как поживают его духовные братья. О делах Абхая почти не говорили. Обычно Абхай останавливался в Гаудия-матхе дней на пять. Иногда он навещал одну из сестер, живших в Калькутте, но главной причиной его приезда был Шрила Бхактисиддханта; Абхай пользовался каждым удобным случаем, чтобы послушать его.

Абхай никогда не стремился занять какой-либо руководящий пост во внутренней структуре Гаудия-матха. Его духовный учитель дал посвящение четырнадцати санньяси, которые активно участвовали в проповеди и руководстве миссией. Абхай же был семейным человеком, обремененным делами и заботами о доме; он никогда не жил в матхе, если не считать кратковременных визитов. Но отношения его с духовным учителем становились все более близкими.

Иногда, чтобы увидеть Шрилу Бхактисиддханту Сарасвати, Абхай посещал Чайтанья-матх, находившийся в километре от места рождения Господа Чайтаньи в Майяпуре. Однажды во дворе Чайтанья-матха прямо перед Абхаем откуда ни возьмись появилась огромная ядовитая змея. Абхай позвал других преданных, они подбежали, но застыли в растерянности, не зная, что предпринять. В это время на веранду второго этажа вышел Шрила Бхактисиддханта. Он взглянул вниз, увидел змею и тут же приказал: «Убейте ее!». Один юноша взял большую палку и убил змею.

Шрила Прабхупада: Я задумался: «Как же это так — Гуру Махараджа приказал убить змею?». Это несколько удивило меня, но потом мне встретился стих: модета са̄дхур апи вр̣ш́чика-сарпа-хатйа̄ — и я успокоился. «Даже святые радуются, когда убивают змею или скорпиона». У меня были некоторые сомнения, почему Гуру Махараджа приказал убить змею. Но этот стих убедил меня, что подобные твари не заслуживают милости.

Шрила Бхактисиддханта был настолько строг к себе и так беспощаден к чужим философским доктринам, что даже собственные ученики побаивались обращаться к нему наедине или не имея какого-то конкретного вопроса. Но к Абхаю Шрила Бхактисиддханта относился с неизменной доброжелательностью, хотя их встречи были довольно редкими.

Шрила Прабхупада: Гуру Махараджа всегда относился ко мне очень хорошо. Иногда духовные братья осуждали меня за то, что я немного вольно беседовал с ним, и говорили при этом: «Дуракам закон не писан». Но я думал: «Дурак? Да, может быть, но такой уж я есть». Гуру Махараджа всегда был очень, очень милостив ко мне. Когда я выражал ему почтение, в ответ он обычно говорил: Дасо ‘сми — "Я ваш слуга".

Порой, когда Шрила Бхактисиддханта расхаживал по комнате взад-вперед, перебирая четки и громко повторяя мантру Харе Кришна, Абхай входил в комнату и тоже читал мантру, прогуливаясь вместе с духовным учителем. Однажды, находясь в комнате Шрилы Бхактисиддханты, Абхай присел рядом с гуру на кушетку, то есть вышло так, что он сидел на одном уровне с ним. Но затем он обратил внимание, что остальные ученики сидят ниже, у ног духовного учителя, и тут же пересел на пол. Бхактисиддханта Сарасвати ничего не сказал по этому поводу, но с тех пор Абхай больше никогда не позволял себе сидеть на одном уровне с духовным учителем.

Как-то раз, чтобы послушать Шрилу Бхактисиддханту Сарасвати, в его комнате собралось множество учеников, среди которых был и Абхай. Неожиданно к нему обратился пожилой человек, сидевший рядом. Когда Абхай наклонился, чтобы услышать, о чем тот спрашивает, Шрила Бхактисиддханта вдруг с досадой упрекнул двух невнимательных учеников:
— Бабу, — обратился он сначала к пожилому преданному, — уж не думаешь ли ты, что купил меня своим ежемесячным пожертвованием в 150 рупий?

А затем повернулся к Абхаю:
— Почему бы тебе не выйти сюда и не говорить вместо меня?

Внешне расстроившись, в сердце Абхай принял и сберег этот выговор как сокровище.

Однажды в частной беседе Шрила Бхактисиддханта Сарасвати рассказал Абхаю, с какими опасностями сопряжена его смелая проповедь.

Шрила Прабхупада: Огромная заслуга моего Гуру Махараджи в том, что он нанес поражение кастовым госвами. Он разгромил этот брахманизм. Он поступал так же, как Чайтанья Махапрабху. Чайтанья Махапрабху говорил: киба̄ випра киба̄ нйа̄сӣ ш́ӯдра кене найа, йеи кр̣шн̣а-таттва-ветта̄, сеи ‘гуру’ хайа — «Не имеет значения, является человек санньяси, брахманом, шудрой или грихастхой. Нет. Если он знает науку о Кришне — с ним все в порядке, он госвами, он брахман».

Но со времен Господа Чайтаньи этому уже никто не учил. А Гуру Махараджа учил. Вот в чем его заслуга, и именно это вызвало бурный протест со стороны брахманов, кастовых госвами.

Однажды они даже сговорились убить его — мой Гуру Махараджа сам мне это говорил. Он был так милостив, что наедине рассказывал мне много интересного, и это он тоже рассказал мне лично: «Они собирались меня убить».

Они собрали 25,000 рупий и предложили взятку местному офицеру полиции: «Возьмите эти 25,000. Мы тут кое-что задумали против Бхактисиддханты Сарасвати, а вы должны просто ничего не предпринимать». Офицер понял, что они собираются убить Шрилу Бхактисиддханту Сарасвати, пришел к нему и все открыто рассказал: «Конечно, мы берем взятки, что греха таить. Но только не тогда, когда дело касается святого человека. На такое я ни за что не пойду». Полицейский отказался от взятки и предупредил Гуру Махараджу: «Так-то и так-то. Будьте осторожны. Положение очень опасное». Все потому, что он не давал им спуску.

Но он ценил смелость в своих учениках. Абхай слышал об одном случае, когда ученик Шрилы Бхактисиддханты очень откровенно высказался на многолюдном собрании против одного всеми уважаемого монаха-майявади, во всеуслышание назвав его «глупым жрецом». В результате собрание было сорвано, и некоторые ученики сообщили об этом происшествии Шриле Бхактисиддханте, полагая, что он будет недоволен учеником, чьи высказывания послужили причиной беспорядка. Однако Шрила Бхактисиддханта, напротив, был очень удовлетворен и заметил: «Он поступил правильно». Он бывал недоволен тогда, когда узнавал, что кто-то пошел на компромисс.

Шрила Прабхупада: Когда мой Гуру Махараджа присутствовал здесь, самые маститые ученые опасались вступать в беседу даже с его начинающими учениками. Моего Гуру Махараджу называли "ходячей энциклопедией". Он мог беседовать с любым человеком на любую тему, таким он был образованным. И никогда не шел на компромисс. Так называемые святые, "аватары", йоги — все эти притворщики были врагами моего Гуру Махараджи. Он не терпел компромиссов. Некоторые из его духовных братьев называли такую проповедь "рубкой сплеча" и предсказывали, что она не будет успешной. Но впоследствии те, кто критиковал его, пали.

Шрила Бхактисиддханта был ачарья-кесари, "учителем, подобным льву". Иногда, встретив какого-нибудь приверженца философии имперсонализма, он окликал его и бросал ему вызов: «Зачем ты обманываешь людей? Зачем забиваешь им головы философией майявады?». Он часто призывал учеников никогда не идти на компромисс: «Зачем нам кому-то льстить? Мы должны говорить голую правду, безо всякой лести. Деньги придут в любом случае».

Излагая вайшнавскую философию, письменно или устно, Шрила Бхактисиддханта Сарасвати был непримирим; все его выводы были логичны, убедительны и подтверждались шастрами. Но иногда Абхаю доводилось слышать от него вечные истины, преподнесенные в такой необычной форме, что он понимал: ему никогда этого не забыть. «Не старайся увидеть Бога», — часто говорил Шрила Бхактисиддханта, — «лучше действуй так, чтобы Бог увидел тебя».

Шрила Бхактисиддханта сурово осуждал владельцев храмов, показывающих Божества за деньги. Он говорил, что лучше уж быть подметальщиком улиц — это более достойно. Он даже сочинил поговорку на бенгали: шалаграм-двара бадам бханга — «Жрецы, которые колют орехи шалаграмой». Иначе говоря, если человек показывает шалаграму или любую другую форму Бога за деньги, то он относится к Божеству не как к Господу, а как к обычному камню, с помощью которого можно заработать себе на жизнь.

Однажды Абхай стал свидетелем беседы своего духовного учителя с националистом Субхашом Чандрой Боузом, с которым они когда-то вместе учились в Колледже Шотландских церквей. Боуз, озабоченный тем, что Шрила Бхактисиддханта вовлекает молодежь в религию, был настроен слегка критически.

Шрила Прабхупада: Субхаш Чандра Боуз явился к моему Гуру Махарадже и сказал: «За вами идет так много людей. Теперь они ничего не делают для нации».

Гуру Махараджа ответил: «Для вашей пропаганды нужны сильные люди. А вы посмотрите на моих людей — они же такие слабые, такие худые. Оставьте их в покое. Пусть себе едят что-нибудь да повторяют "Харе Кришна"». Так он уклонился от спора с ним.

Шрила Бхактисиддханта часто говорил, что когда место судей в Верховном суде займут преданные с вайшнавскими тилаками на лбу, можно будет сказать, что миссия по распространению сознания Кришны увенчалась успехом.

Еще он говорил, что Иисус Христос был шактьявеша-аватарой, воплощением Бога, наделенным особым могуществом: «Как можно думать иначе? Во имя Бога он пожертвовал всем».

Своим научным языком он провозглашал: «Поступая как материалист, невозможно постичь трансцендентного самодержца». А иногда выражал то же самое более доступно: «Ученые-материалисты, пытаясь понять Верховного Господа с помощью грубых чувств и измышлений ума, подобны тому, кто пытается ощутить вкус меда в банке, облизывая ее снаружи». «Философия без религии», — говорил он, — «просто сухие домыслы, а религия без философии — обычные сантименты, а иногда и фанатизм».

Шрила Бхактисиддханта говорил, что весь мир состоит из обманщиков и обманутых. Он приводил такой пример: распутные женщины приходят в святые места Индии, чтобы соблазнить садху, полагая, что иметь ребенка от садху очень престижно. А безнравственные мужчины наряжаются садху, рассчитывая быть соблазненными одной из таких женщин. Вывод: нужно стремиться покинуть этот мир и вернуться обратно к Богу, потому что «материальный мир — не место для порядочного человека».

Абхай замечал, что, когда ученики спрашивали духовного учителя о чем-то, что должно было произойти в будущем, он никогда не отвечал: «Да, это обязательно будет» или «Да, мы собираемся это сделать». Обычно он говорил: «Да, если Кришна пожелает, это случится». В юности он был астрологом и умел предсказывать будущее, но теперь бросил это занятие.

Шрила Бхактисиддханта на протяжении всей жизни оставался брахмачари и тщательно избегал общения с женщинами. Однажды Абхай сидел с духовным учителем, и там же присутствовал еще один ученик с молодой женой. Девушка спросила Шрилу Бхактисиддханту, может ли она побеседовать с ним с глазу на глаз. Он отказался: «Нет, о чем бы ни был ваш вопрос, можете говорить прямо здесь. Я не могу остаться с вами наедине». Это поразило Абхая: Шриле Бхактисиддханте было за шестьдесят, и девушка годилась ему во внучки. Тем не менее он оставался верен своему принципу: никогда не беседовать наедине ни с одной женщиной.

Шрила Бхактисиддханта с готовностью давал ученикам санньясу. Но как-то раз одного из таких учеников-санньяси насильно увела домой жена. Шрила Бхактисиддханта горько заплакал, говоря, что ему не удалось спасти эту душу. При этом он никогда не отзывался о семейной жизни в сознании Кришны пренебрежительно: «Я мог бы вступать в половые отношения сотни раз, если бы был уверен, что воспитаю детей в сознании Кришны».

Он посылал своих брахмачари на улицы продавать книги и журналы Гаудия-матха, и если брахмачари удавалось продать хотя бы один или два журнала, Шрила Бхактисиддханта был очень доволен: «Ты просто молодец!». Раздумывая, годится ли для публикации статья или какое-то эссе, он обычно подсчитывал, сколько раз в тексте встречается слово "Кришна" или "Чайтанья". Если эти святые имена употреблялись достаточно часто, он, как правило, говорил: «Очень хорошо. Это можно печатать».

У него была поговорка на бенгали: пран ачхе йар, се хету прачар — «Чтобы проповедовать, нужно быть живым — мертвец не может проповедовать». Когда его проповедники жаловались, что никто не пришел на их лекцию и не принял участие в санкиртане, Шрила Бхактисиддханта отвечал: «Неважно. Стены слушали тебя, и этого достаточно. Не расстраивайся. Иди и продолжай петь». А по поводу падения некоторых учеников он говорил: «Некоторые солдаты обязательно погибнут».

Бхактисиддханта Сарасвати не хотел, чтобы его ученики вели легкую и беззаботную жизнь (как-то раз он даже отругал ученика за "празднолюбие"), но и стремление их предаваться в уединении аскезе он тоже осуждал. Он пел песню собственного сочинения: душта мана! туми кисера ваишнава? — «О мой ум, ну что же ты за вайшнав? Ты повторяешь „Харе Кришна“ в уединении, подражая великим святым — Харидасу Тхакуру и Рупе Госвами, а сам думаешь лишь о женщинах и деньгах. Ты переполнен грязью, так что вся твоя бхаджана — просто обман». Он учил, что если преданный оставляет проповедь на улицах города ради медитации в уединении, это просто обман — он всего лишь пытается подражать прославленным святым в надежде заполучить дешевое почитание со стороны наивной публики. Поэтому Шрила Бхактисиддханта никогда не стремился открывать отделения Гаудия-матха в малонаселенных местах.

Абхай не упускал ни единой возможности послушать своего духовного учителя, но очень редко задавал ему философские вопросы. Он предпочитал просто слушать.

Шрила Прабхупада: Я никогда не задавал духовному учителю никаких вопросов, кроме одного: «Как я могу служить вам?».

Абхай Чаран Де стал известным в фармацевтических кругах. Он отлично работал в «Лаборатории Боуза», и другие компании тоже хотели заполучить его в качестве агента. Он рассчитывал стать богатым.

Шрила Прабхупада: Мой Гуру Махараджа приказал мне: «Делай то-то и то-то!». Но я думал: «Сначала нужно разбогатеть, а уже потом я выполню его указание». Вначале я думал: «Мои духовные братья принимают санньясу. Они ходят от двери к двери, прося подаяния. Неужели и я должен просить? Лучше уж заработать денег и распространять сознание Кришны».

Крупнейшая фармацевтическая компания Индии, «Бенгал ке-микл», обратилась к нему с предложением о сотрудничестве. Однако он отказал им (хотя потом и жалел об этом), поскольку они не согласились с некоторыми из его условий. Тем не менее будущее казалось многообещающим. Некогда астролог предсказал Абхаю, что он может стать одним из богатейших людей в Индии, а доктор Картик Боуз говорил его тестю: «Это очень толковый человек!».

Но были и тревожные признаки. В поездках по стране Абхаю удавалось собрать деньги только за половину поставок, но столько же счетов оставались неоплаченными. Оплата многих векселей задерживалась, и задолженность Абхая перед лабораторией Боуза постепенно росла, пока не достигла десяти тысяч рупий. К тому же у него появились враги. Новый менеджер, занявший пост официального представителя — прежнее место Абхая в «Лаборатории Боуза» в Калькутте, начал настраивать доктора против Абхая, внушая ему, что тот стал слишком независимым. Они уже слышали о его переговорах с «Бенгал кемикл», а растущий долг новый менеджер объяснял отсутствием верности своей компании. Картик Боуз по-прежнему хорошо относился к Абхаю, но, когда долг слишком уж разросся, Боуз поехал в Аллахабад, чтобы самому во всем разобраться. В «Праяг фармаси» доктор Гхош сказал ему: «Он очень честный человек и не виноват в том, что случилось. Он доверился партнерам и раздал все лекарства в кредит, а деньги они не возвращают».

«Хорошо», — сказал доктор Боуз, — «но деньги я ему давать больше не буду».

Абхай с доктором Боузом просмотрели счета и пришли к выводу, что лучше всего будет, если Абхай передаст руководство «Праяг фармаси» и право распоряжаться всеми счетами фирмы Боузу. Так Абхай освободился от долга, но вместе с тем лишился и работы.

Атулананда Брахмачари спрашивал его: «Почему ты не ходишь в матх? Ведь теперь ты свободен». Теперь Абхай действительно мог чаще бывать в расположенном неподалеку матхе Рупы Госвами, где брахмачари из Гаудия-матха советовали ему положиться во всем на Кришну, оставить мирские дела, переехать к ним и постоянно проповедовать. Но Абхай и не думал бросать работу. Если он бросит работу, что же станет с его женой и детьми? У них с Радхарани родился уже третий ребенок, сын, поэтому ответственность стала еще больше. Брахмачари призывали его отречься от всего мирского, действуя из самых лучших побуждений, но Абхай не мог отнестись к их предложению серьезно.

Оставшись без работы, Абхай оказался в затруднительном положении, но по-прежнему верил в свои силы и не оставлял надежды найти альтернативу. Были и другие компании, которые приглашали Абхая стать их агентом. Некоторые из его прежних клиентов тоже были не против предложить ему работу, хотя он больше и не сотрудничал с Боузом. Абхай стал подумывать о создании собственной фармацевтической лаборатории. В итоге он решил открыть свою фабрику, но не в Аллахабаде, а в городе покрупнее. Свой выбор он остановил на Бомбее.

Абхай подумал и решил, что его семье лучше остаться в Аллахабаде, а сам он, вместе с братом, поехал в Бомбей, чтобы снять квартиру и оценить, насколько тамошняя обстановка благоприятствует открытию бизнеса. Хотя Радхарани давно уже привыкла к постоянным отлучкам мужа, ни одна из них не была столь длительной, какой обещала быть эта, предстоящая. Абхай объяснил ей, что неудача в бизнесе случилась по воле Кришны и теперь, чтобы и впредь обеспечивать семью, он должен начать более серьезное дело, а начинать его лучше в крупном городе, например в Бомбее. А семейную жизнь в Аллахабаде придется на время прекратить. Он оставил здесь небольшую фармацевтическую лабораторию, производящую лекарства, руководство которой поручил своему племяннику Туласи, и отправился с братом в Бомбей.

В Бомбее Абхай снял квартиру на Грант-Роуд и, используя навыки, полученные во время работы управляющим лаборатории Боуза, открыл собственную фармацевтическую фабрику. Бизнес пошел успешно. Тогда же большая компания «Смит инститьют» предложила ему место торгового агента. Абхай согласился, решив, что сможет одновременно работать представителем Смита и развивать собственный бизнес. Он был уверен в своих силах и не сомневался, что хорошо заработает на фармацевтическом деле.

Однажды, совершая деловые поездки по Бомбею, он повстречал членов Гаудия-матха — Бхактиракшаку Шридхару Махараджу и Бхакти Шарангу Прабху, старших учеников Бхактисиддханты Сарасвати. Абхай очень уважал этих своих духовных братьев, отлично сведущих в вайшнавской философии и хорошо знающих священные писания. Было очевидно, что везде, куда бы он ни направлялся, сама судьба сводит его с духовными братьями. И сам он, и оба его духовных брата сочли эту якобы случайную встречу посреди города очень хорошим знаком. Как и в Аллахабаде, в Бомбее преданные тоже не имели постоянного центра, но предпринимали постоянные попытки его открыть. От имени Бхактисиддханты Сарасвати проповедники ходили от двери к двери, ища людей, которые могли бы так или иначе оказать поддержку бомбейскому отделению Гаудия-матха.

Абхай очень хотел помочь духовным братьям в служении гуру и предложил им свои услуги. Хотя по статусу они были выше Абхая, сейчас их положение было в каком-то смысле беспомощным и они нуждались в его поддержке. Они остановились в небольшом доме на Проктор-Роуд и не имели практически никакой возможности завязать важные знакомства. Теперь они действовали сообща: Абхай представлял проповедников своим знакомым по бизнесу, а проповедники просили пожертвования на новый центр. Абхай Чаранаравинда был незаменим в том, что касалось сбора средств, и охотно посвящал этому свое время. Духовные братья, в свою очередь, пытались уговорить его полностью посвятить свое время проповеди в Гаудия-матхе.

Шрила Прабхупада: Мы вместе собирали пожертвования — Шридхара Махараджа, Госвами Махараджа и я. Я знакомил их с некоторыми своими друзьями — химиками и врачами, и за два дня мы собрали 500 рупий. Шридхара Махараджа обычно говорил, я знакомил, а Госвами Махараджа просил пожертвования. Госвами Махараджа был очень признателен и высоко отзывался обо мне: «Этот бабу очень опытен. У него много друзей, и он собрал столько средств! Почему бы ему не взять на себя руководство матхом и не жить вместе с нами? Почему он живет отдельно?».

Абхай посещал квартиру на Проктор-Роуд, где разместился матх, участвовал с преданными в киртане и слушал их лекции по «Бхагаватам». По просьбе духовных братьев Абхай взял на себя задачу подыскать более подходящее место для бомбейского проповеднического центра. Теперь, куда бы Абхай ни отправлялся по делам в черте города, он всегда присматривал подходящий участок земли. На нем уже лежала ответственность за семью и детей, оставшихся в Аллахабаде, но положение инициированного ученика обязывало его с такой же ответственностью помогать духовным братьям. Он должен был не просто бороться за выживание в мире деловой конкуренции, но и участвовать в проповеди. Правда, он и представить себе не мог, что когда-нибудь сможет жить, как эти санньяси: не иметь почти никакой собственности и работы и питаться простой пищей.

Кроме того, Абхай составил речь, которую прочел перед собравшимися гостями и членами Гаудия-матха. Хотя родным языком Абхая был бенгали, по-английски он говорил чисто и естественно.

Как и стихи, речь Абхая была проникнута личным чувством, однако имела еще более глубокое философское обоснование и представляла собой проповедь. Духовные братья Абхая были приятно удивлены, слушая, как искусно он излагает философию вайшнавов. Как такое возможно? Конечно, удивляться тут было особо нечему: как и все духовные братья, Абхай постигал философское учение вайшнавов из уст Шрилы Бхактисиддханты. Что же удивительного в том, что он пересказывает услышанное от духовного учителя и прочитанное в «Гите», «Бхагаватам» и «Бхакти-расамрита-синдху»? Разве не был он преданным, состоящим в парампаре? Но никто до сих пор не догадывался о его способности столь блестяще проповедовать на английском языке.

Тем гуру, о котором Абхай говорил, был, без сомнения, Шрила Бхактисиддханта Сарасвати, представитель изначального автора ведических писаний, Вьясадевы. Абхай объяснил, как Господь Кришна передал трансцендентное знание Брахме, творцу этой вселенной. От Брахмы знание перешло к Нараде, от Нарады — к Вьясе, от Вьясы — к Мадхве... Поскольку Шрила Бхактисиддханта представлял ведическое знание таким, как оно есть, без каких-либо интерпретаций, не отклоняясь от парампары, — он был подлинным ачарьей, который способен просвещать других в богооткровенном знании Вед.

Абхай продолжал:

Духовная наука, объяснил Абхай, известна в Индии тысячи лет. Именно это знание, хотя и частично утраченное и искаженное в настоящее время, было истинным даром Индии всему миру.

Абхай продолжал, описывая ужасные последствия впустую растраченной человеческой жизни и страдания повторяющихся рождений и смертей. Снова и снова он подчеркивал необходимость вручить себя духовному учителю. Он обрушивался с критикой на мирских философов, безбожных политиков и слепых рабов чувств. Он много раз указывал на естественное положение живого существа — возвышенное положение слуги Бога и слуги Его чистого преданного. Абхай, получивший посвящение чуть более двух лет назад, говорит здесь о себе как об ученике:

Свою речь он завершил короткой молитвой, исполненной смирения.

Свою речь и стихи он отослал в редакцию журнала «Гармонист». Первым опубликованным стихотворением Абхай обнаружил свою способность превосходно писать на английском языке, и Свами Бхактипрадипа Тиртха, старший санньяси Гаудия-матха, окрестил Абхая кави — «ученым поэтом». Некоторым духовным братьям Абхая понравилось это прозвище, и они тоже начали называть его кави. Большинство из них, даже санньяси, не владели английским языком столь свободно. Но Абхай не просто хорошо знал язык. Преданные видели, что стихотворение написано от сердца, что оно выражает неподдельное преклонение Абхая перед гуру и его радость от того, что он принял истинного духовного учителя. При этом его труд строго соответствовал выводам священных писаний.

Но настоящая награда за «Послание на Шри Вьяса-пуджу» пришла к Абхаю, когда стихотворение прочел Шрила Бхактисиддханта Сарасвати, — оно ему очень понравилось. Одно из четверостиший доставило Шриле Бхактисиддханте особенную радость, и он цитировал его всем своим гостям.

В этом простом четверостишии Абхаю удалось выразить самую суть проповеди своего гуру против майявады, и Шрила Бхактисиддханта понял, насколько тонко Абхай чувствует его настроение. Абхай был в восторге, когда узнал, что это четверостишие понравилось духовному учителю. Один духовный брат Абхая сравнил этот стих со стихом, в котором Рупа Госвами удивительно точно передал внутреннее состояние Чайтаньи Махапрабху, чем привел Его в экстаз.

Очерк Абхая Шрила Бхактисиддханта Сарасвати также нашел превосходным и дал его прочитать некоторым преданным, пользовавшимся его особым доверием. А редактору журнала «Гармонист» велел: «Печатай все, что он напишет».

Абхая нисколько не удивляло наличие большого числа врагов и деловых конкурентов — это было одним из верных признаков успеха. Но в Бомбее конкуренция лишила его очередной возможности стать богатым. "Врагом" оказался сын управляющего из «Смит инститьют». И отец, и сын стали жаловаться руководству компании, что продукцию своей лаборатории Абхай Чаран Де рекламирует больше, чем товары Смита. В результате этой интриги Абхай потерял должность, а управляющий поставил на его место своего сына. Абхаю опять пришлось работать самостоятельно.

Продолжая помогать своим духовным братьям, он нашел сдающееся в аренду двухэтажное здание на Гвалиор-Тэнк-Роуд. Все согласились, что это место хорошо подходит для центра, и Абхай договорился об арендной плате и первоначальном ремонте, а затем помог братьям переехать на новое место. Он стал замечать, что его усилия в достижении духовных целей всегда увенчиваются успехом, в то время как все материальные начинания одно за другим терпят крах. Конечно, горстка конкурентов — не повод для отчаяния: игра никогда не обходится без интриг и потерь. У него по-прежнему хорошая репутация в фармацевтическом бизнесе Индии. Но взлеты и падения в бизнесе беспокоили его гораздо меньше, чем сомнения: а действительно ли это наилучший и единственно подходящий для него способ служить духовному учителю? Бизнес хорош только тогда, когда идет рука об руку с духовной жизнью. Господь Чайтанья предсказывал, что «Харе Кришна» будет звучать в каждом городе и деревне, и Абхай хотел помочь духовному учителю исполнить это пророчество, в частности собирая средства и помогая открывать проповеднические центры. Его заработок должен идти не только на нужды семьи.

В идеале духовная и семейная жизнь должны помогать друг другу. Но тут дело было в жене Абхая. Неудачи мужа в бизнесе ее очень беспокоили, а духовные достижения оставляли равнодушной. Ее интересы ограничивались пределами дома и семьи; вопреки советам Абхая, она отказывалась получать посвящение от Шрилы Бхактисиддханты. Так уж вышло, что самым серьезным противником для него стала собственная жена.

Навещая время от времени родных в Аллахабаде, Абхай старался успокоить и приободрить их, рассказывая о своих намерениях. Бизнес в Бомбее шел не так хорошо, как хотелось бы, но у Абхая были новые планы, и он уверял домашних, что беспокоиться не о чем. Он собирался больше проповедовать дома — тогда вся семья могла бы уделять духовной деятельности немного больше времени. Он хотел приглашать гостей, обсуждать с ними «Бхагавад-гиту» и «Шримад-Бхагаватам», петь киртаны, раздавать прасад. Он хотел проповедовать, как это делали его гуру и духовные братья. Такие программы не требовали обязательного присутствия санньяси или брахмачари, которые руководили бы происходящим, — Абхай мог все делать сам. И это было бы примером идеальной жизни семейного человека. Но Радхарани была другого мнения. Вместо того чтобы слушать его проповедь, она сидела в другой комнате с детьми и пила чай.

Кроме того, Абхай изучал священные писания самостоятельно. Он читал «Бхагавад-гиту», комментарии к «Бхагаватам», написанные его духовным учителем, а также комментарии ачарьев прошлого. В комментарии Шрилы Вишванатхи Чакраварти Тхакура к «Бхагавад-гите» (2.41) Абхай нашел фразу, которая глубоко запала ему в сердце, еще больше укрепив в нем желание выполнять наставления Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати: «для ученика указания духовного учителя должны быть дороже самой жизни». А в 88 главе Десятой песни «Шримад-Бхагаватам» он нашел слова Самого Господа, которые поразили его до глубины души:

«У того, к кому Я особенно милостив, Я постепенно отнимаю всю материальную собственность. И тогда друзья и родственники отворачиваются от него, нищего и жалкого». Прочитав этот стих, Абхай вздрогнул. Ему показалось, что этот стих — о нем. Но что это значит? «Не значит ли это», — размышлял он, — «что Кришна постепенно отнимет у меня все деньги?». А разве не это сейчас происходило в его жизни? И не в этом ли причина его неудач в бизнесе? Он поделился своими мыслями со Шридхарой Махараджей. «Вполне возможно», — подтвердил Шридхара Махараджа. Может быть, именно это и происходит сейчас между Господом Кришной и Абхаем.

В июле 1935 года Шрила Бхактисиддханта Сарасвати приехал в Бомбей, чтобы установить в бомбейском центре Божество Господа Кришны. Он был очень доволен тем, что ученики сделали так много, а Бхакти Саранга Махараджа отметил, что главная заслуга в этом принадлежит Абхаю Бабу, который собирал средства на открытие нового центра. «Почему Абхай живет отдельно от нас?» — поинтересовался Бхактисаранга. — «Он обязательно должен возглавить центр в Бомбее».

Бхактисиддханта Сарасвати ответил: «Ему лучше жить отдельно от вас. Он сам сделает все что нужно. Когда придет время, он сделает все сам. Нет необходимости представлять его мне».

Абхай не присутствовал при этом разговоре, но духовные братья передали ему слова Шрилы Бхактисиддханты. Эти слова заключали в себе таинственный пророческий смысл и были очень важны для Абхая. Он хранил их в сердце, как бесценное сокровище, и часто размышлял над их значением.

В ноябре 1935 года Абхаю опять посчастливилось побывать во Вриндаване вместе с духовным учителем. Месяц Картика — идеальное время для посещения Вриндавана, и Шрила Бхактисиддханта проводил это время в обществе своих учеников на тихих берегах Радха-кунды — священного озера, где когда-то наслаждались Своими играми Радха и Кришна.

В июле Шрила Бхактисиддханта Сарасвати отправился из Бомбея в Калькутту, где прочел множество публичных лекций, встретил вернувшихся из Европы учеников, которых он посылал туда проповедовать, и завершил публикацию «Шримад-Бхагаватам» с комментариями к нему. Затем, в октябре, он прибыл на Радха-кунду. Поселившись в небольшом одноэтажном доме, построенном им самим и названном Враджа-Свананда-Сукхада-кунджей (в честь дома Бхактивиноды Тхакура на Годрумадвипе), он проводил дни в чтении и обсуждении «Чайтанья-чаритамриты», Упанишад и «Шримад-Бхагаватам». Тогда же он установил Божества в Шри-Кунджавихари-матхе.

Берега Радха-кунды ярко зеленели листвой старых сучковатых деревьев тамаринда, тамалы и нима. У берегов на длинных ногах, словно на ходулях, стояли журавли. Сияющая гладь воды была недвижна, лишь скользящие низко над озером речные крачки время от времени тревожили ее, внезапно ныряя за рыбой, да изредка всплывала из глубины черепаха, на секунду высовывая нос из воды, или выпрыгивала рыбка. Парочки зеленых попугаев слетали с зеленых деревьев и снова возвращались назад; гомонили и перелетали с места на место воробьи. В окрестных рощах жили павлины, попадались и зайцы, и олени.

Вся атмосфера здесь была пропитана кришна-лилой. Пять тысяч лет прошло с тех пор, как Радха и Кришна проводили здесь Свои божественные игры, но лишь пять веков назад Господь Чайтанья отыскал забытое озеро Радха-кунда. Долгие годы здесь жил великий последователь Господа Чайтаньи Рагхунатха дас Госвами, беспрестанно повторяя «Харе Кришна» и рассказывая о деяниях Господа Чайтаньи Махапрабху. Здесь же, в маленьком бхаджана-кутире, Кришнадас Кавираджа написал «Чайтанья-чаритамриту», поэму об играх Господа Чайтаньи, которая так нравилась Бхактисиддханте Сарасвати. Многие из людей, живших на Радха-кунде, были отрекшиеся от мира бабаджи, которые проводили все время в своих бхаджана-кутирах, повторяя «Харе Кришна».

Узнав, что гуру остановился на Радха-кунде, Абхай, взяв с собой одного из сыновей, приехал туда из Бомбея, чтобы получить даршан своего духовного учителя. Возможность встретиться со Шрилой Бхактисиддхантой всегда была для Абхая источником большой радости, а сейчас эту радость усиливало то, что увидятся они именно во Вриндаване. Эта встреча Абхая с дорогим его сердцу наставником и другом была совсем не похожа на ту вриндаванскую встречу, что произошла в 1932 году на парикраме. Теперь Абхай уже не был незнакомцем, сидящим в последнем ряду у задней стены комнаты. Теперь он — настоящий ученик, признанный кави, написавший достойные похвал стихотворение и статью; молодой человек, "умеющий хорошо слушать"; преданный, помогающий аллахабадскому матху и открывший матх в Бомбее. На этот раз Абхаю посчастливилось остаться со своим духовным учителем наедине. Шрила Бхактисиддханта помнил сына Абхая и подарил ему маленький бандхи (жакет). Прогуливаясь с Абхаем в окрестностях Радха-кунды, Шрила Бхактисиддханта доверительно заговорил с ним.

Он рассказал, что в Калькутте начался конфликт между его старшими учениками, и это причиняет ему сильную боль. И даже сейчас, во Вриндаване, тяжелые мысли не выходят у него из головы. Несколько его учеников поссорились, не договорившись, кому какая комната достанется в главном проповедническом центре Гаудия-матха, в Калькутте. Все эти преданные были из одного матха, а само здание было построено для распространения сознания Кришны под руководством Бхактисиддханты Сарасвати. И все равно они ссорились, даже в присутствии своего духовного учителя. Брахманы и вайшнавы должны быть свободны от зависти ко всем живым существам, и уж конечно от зависти друг к другу. Если они ссорятся уже сейчас, что же будет, когда их духовный учитель оставит этот мир? Абхай находился в стороне от этих дрязг и даже не знал подробностей и имен участников. Но, слушая эти слова духовного учителя, он тоже расстроился.

Глубоко озабоченный этой проблемой, Шрила Бхактисиддханта сказал Абхаю: агун джвалбе — «Быть пожару». Очень скоро в калькуттском Гаудия-матхе вспыхнет пожар личных интересов, который, разгоревшись, многое уничтожит. Абхай слушал, не зная, что и думать. Шрила Бхактисиддханта так долго и отважно боролся за то, чтобы доказать, что брахманом, санньяси или вайшнавом может стать любой человек, но сейчас его последователи осквернены желанием почестей и каких-то жалких денег, показывая тем самым, что, несмотря на все обучение и очищение, по-прежнему остались «людьми второго сорта» — и это подрывает всю его миссию. Если, прикрываясь религией, они привязываются к комфорту, высокому положению и почету, это может значить только одно: они не усвоили наставлений духовного учителя.

Шрила Прабхупада: Он сокрушался о том, что этих людей интересуют лишь камни и кирпичи здания. Он осуждала это. Он был очень, очень расстроен.

«Когда мы арендовали дом на Ультаданге», — говорил Шрила Бхактисиддханта, — «если нам удавалось собрать каких-нибудь двести или триста рупий, мы жили просто замечательно! Тогда мы были счастливее. Но с тех пор, как появился этот мраморный дворец в Багбазаре, между нашими последователями начались склоки. Кто займет эту комнату? А эта кому будет принадлежать? А в той кто будет жить? Каждый рассуждает на свой лад. Было бы лучше снять мрамор со стен, продать его и напечатать книги».

Абхай чувствовал, что духовный учитель словно взывает к нему, прося о помощи или предупреждая о грядущей катастрофе. Но он-то, Абхай, чем может помочь?

И тут Шрила Бхактисиддханта прямо сказал ему: амар иччха чхила кичху баи карта — «Я хотел печатать книги». — И добавил — «Если у тебя когда-нибудь появятся деньги, печатай книги». Стоя рядом с духовным учителем и глядя на него, Абхай почувствовал, как глубоко эти слова входят в его сердце: «Если у тебя когда-нибудь появятся деньги, печатай книги».

Декабрь 1936 года. Шрила Бхактисиддханта находился в Джаганнатха-Пури. Его здоровье сильно ухудшилось. Абхай, который тогда жил в Бомбее, решил написать письмо Гуру Махарадже.

«Он так добр ко мне», — думал Абхай, — «он поймет мою просьбу».

И написал:

Через две недели Абхай получил ответ:

Абхай тут же узнал в словах учителя те наставления, которые получил на первой их встрече в 1922 году. Бхактисиддханта Сарасвати еще раз подтвердил их. Абхай больше не сомневался относительно цели своей жизни. То, что сказал его духовный учитель в Калькутте в 1922 году, не было случайно оброненной фразой, как не была случайной и сама их встреча. Наставление было тем же: «Стань англоговорящим проповедником. Это принесет огромное благо как тебе, так и твоим слушателям».

Шрила Бхактисиддханта оставил этот бренный мир 1 января 1937 года. Он провел последние дни, читая «Чайтанья-чаритамриту» и повторяя на четках святые имена. Когда к нему пришел врач, чтобы сделать укол, Шрила Бхактисиддханта отказался: «Зачем вы меня беспокоите? Просто повторяйте „Харе Кришна“. Этого достаточно». Одним из его последних наставлений ученикам было следующее:

До последней минуты он оставался в полном сознании и продолжал давать наставления. Особо он делал акцент на том, что управление Гаудия-матхом должно осуществляться руководящим советом из 12 человек, избранных из числа его учеников. В конце он сказал: «Примите, пожалуйста, мои благословения, те, кто здесь и кого здесь нет. Пожалуйста, всегда помните, что наша единственная обязанность и единственный духовный путь — это распространять и проповедовать служение Господу и Его преданным». 1 января 1937 года в 05:30 утра он сделал последний вздох.

Печальное известие очень быстро достигло Бомбея. Абхай, услышав скорбную весть, заплакал от горя — не будет больше радости от предвкушения встречи, не будет "деловых" поездок в Калькутту или Вриндаван, главная цель которых — увидеть высокую, внушительную фигуру Шрилы Бхактисиддханты, "благовествующего ангела". Сама мысль о том, что они никогда больше не встретятся, была нестерпимой. Разумом Абхай понимал, что причины для скорби нет: Бхактисиддханта Сарасвати пришел в этот мир, чтобы выполнить миссию Господа Чайтаньи, и сейчас настало время ему покинуть эту планету и отправиться в другое место, чтобы распространять божественное послание и там, — но и философия не могла спасти Абхая от щемящего чувства одиночества. Ушли два его великих благожелателя — сначала отец, а теперь и духовный учитель. Он был безмерно благодарен духовному учителю за то, что всего за две недели до ухода тот одарил его особой милостью — дал последнее наставление. Абхай снова и снова перечитывал его последнее письмо — ведь новых писем уже не будет! Личные встречи и беседы остались в прошлом, а этому письму предстояло стать фундаментом, на котором будет построена вся жизнь Абхая. Письмо пришло как раз вовремя. Теперь было неважно, что говорят другие; он точно знал, как порадовать духовного учителя и сохранить связь с Кришной. Самый любящий его доброжелатель ушел, но, следуя его указанию, Абхай сможет преодолеть горе утраты.