ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Когда все разошлись, и зал, где проходила игра в кости, опустел, Духшасана сказал Дурьйодхане:
— О славный герой, наш старик отдал назад все, что мы получили с таким трудом. Пандавы благополучно отбыли к себе в царство, а мы остались при своих интересах.

Два брата встретились с Карной и Шакуни, чтобы обсудить дальнейшие действия. Все они проклинали слепого царя за его мягкость и уступчивость. Как он мог поступить так неразумно, проявив снисходительность к своим самым могущественным врагам? Это было серьезной ошибкой. Если они не поспешат изменить ситуацию в свою пользу, то очень скоро им придется столкнуться лицом к лицу с большой опасностью. Их осведомители уже донесли известия о том, как пятеро братьев возвращались в Индрапрастху. Бхима вертел гигантской булавой, Арджуна грозно звенел тетивой лука Гандивы, Накула и Сахадева размахивали огромными мечами, а Юдхиштхира держал наизготовку копье. Было очевидно, что они помышляют о мести.

Выслушав предложения Шакуни, Дурьйодхана решил вновь обратиться к отцу. Шакуни убедил Дурьйодхану в том, что единственной надеждой Кауравов была еще одна партия в кости. На этот раз они не должны уходить без выигрыша. Распрощавшись с правителем Гандхары, царевич сразу же направился в покои Дхритараштры.

Дурьйодхана нашел царя сидящим на золотой кушетке. Опустившись у его ног, он сказал:
— Отец, пока не поздно, мы должны вызвать Пандавов на новую игру. Пять смертоносных змей, потревоженные нами, пришли в ярость. Разве можно ожидать, что они терпеливо снесут обиды, которые мы нанесли их жене? С существованием могущественного врага нельзя мириться — его следует уничтожить любым способом. То, что мы начали, уже не остановить.

Дурьйодхана сказал дальше отцу, что, если Пандавов удастся куда-нибудь отослать, у него появится время, необходимое для того, чтобы собрать союзников и нарастить военную силу. С помощью колоссальных богатств Пандавов он сможет надежно укрепить свое положение, сделав его непоколебимым. Но для этого Юдхиштхиру и его братьев надо было сначала убрать со сцены. Дурьйодхана предложил план, составленный им вместе с Шакуни: царь должен будет вернуть Пандавов, пригласив их еще раз на последнюю игру в кости. Они все равно не смогут мирно сосуществовать с Кауравами — это ясно каждому. Поэтому сторона, оказавшаяся в проигрыше, должна будет отправиться в ссылку в лес и жить там тринадцать лет. Когда наступит последний год ссылки, изгнанники смогут выйти из леса и поселиться где-нибудь тайно, оставаясь неузнанными; если же их обнаружат, им придется вернуться в лес на следующие двенадцать лет. Таковы будут ставки в этой последней игре.

Дхритараштра сидел некоторое время молча, после того как сын его закончил говорить. Дурьйодхана был прав: Пандавы стали для них реальной угрозой. Кто может предсказать, чем закончится война между союзом могущественных братьев и его сыновьями? Но решиться на новую игру... Что скажут Видура и Бхишма? Не будет ли разумнее оставить все как есть до поры до времени? Юдхиштхира — благородный человек и не позволит своим братьям перейти к открытой мести.

Видя колебания отца, Дурьйодхана стал упрашивать его с удвоенной настойчивостью. Царь чувствовал, что еще немного, и он согласится на уговоры. Разве он откажет любимому сыну? Если Дурьйодхана выйдет из предстоящего поединка победителем, в чем было мало сомнений, то Кауравы смогут править всей землей, не зная себе равных. А сам он встанет во главе их империи. Если Юдхиштхира согласится на условия игры и потерпит поражение, то, несмотря на свое положение владыки мира, он, несомненно, сочтет своим долгом сдержать слово и отправится в лес. Решив наконец, что все находится в руках судьбы, царь согласился на предложение Дурьйодханы. Он распорядился, чтобы Пандавов вернули для участия в последней игре, которая должна будет окончательно расставить все на свои места.

Узнав об этом, остальные старейшины Куру принялись изо всех сил отговаривать Дхритараштру, но тот никого не слушал. Он пренебрег их советами и настоял на том, чтобы из Хастинапура за Пандавами были отправлены гонцы.

Когда Гандхари узнала, что муж ее бездумно соглашается с вероломными замыслами Дурьйодханы, ею овладело сильное беспокойство. Она вся помертвела, услышав рассказ о том, что пришлось испытать Драупади во дворце собраний. Похоже, угрызения совести Дурьйодхане неведомы. Как мог царь одобрить его злодеяния? Как мог он сидеть и молча слушать, когда творилось ужасное беззаконие над благородной супругой Пандавов? Выбрав момент, когда Дхритараштра был один, царица, чьи глаза скрывала повязка, обратилась к нему:
— Разве не помнишь ты совета, который дал тебе Видура после рождения Дурьйодханы? Он предупредил, что, если мы не отвергнем этого сына, позор нашего рода, он станет причиной нашей гибели. Похоже, предсказание начинает сбываться. О владыка земель и народов, не совершай ошибки — не дай себе погрузиться в безбрежный океан несчастий. Не слушай совета грешников. Они еще дети — что они могут понять? С трудом потушив сильный пожар, кто станет разжигать его заново? Кто, в ком есть хоть капля разума, станет вновь испытывать терпение миролюбивых сыновей Кунти?

Царь оставался глух к мольбам жены. Гандхари была мудрой женщиной и всегда заботилась о его благополучии и о благе династии Куру, однако то, что она предлагала сейчас, было подобно горькому лекарству. А царь просто не мог его проглотить.
— Ты один будешь повинен в бедствиях, что грозят обрушиться на нас, — продолжала она. — Наставь же своих сыновей на правильный путь. Не смотри безучастно на то, как они устремляются навстречу смерти. Отвергни Дурьйодхану хотя бы сейчас. Твоя привязанность к нему приведет наше царство к гибели. Позволь же уму своему послушаться мудрых советов и остаться верным столь естественной для него склонности к миру и добродетели. Ведь ты знаешь, что богатство, обретенное неправедным путем, невозможно удержать надолго, в то время как честно полученное состояние пускает корни и переходит из поколения к поколению.

Дхритараштра поднялся и направился к дверям со словами:
— Что же... значит, пришло время нашему роду погибнуть. Что можно с этим поделать? Если таков план Господа, то не будем мешать ему. Разве могу я изменить ход событий, установленный самой судьбой? Пусть Пандавы вернутся и сыграют с моими сыновьями еще раз.

Царица умолкла. Что-либо говорить было бесполезно. Конец Куру, несомненно, близок, если царь упорствовал в своем безрассудстве и никто не мог его остановить. Гандхари позвала служанок, и те отвели ее в женские покои.

Пандавы отъехали от Хастинапура уже на значительное расстояние, как вдруг, к своему удивлению, увидели группу гонцов Дхритараштры во главе с пратикамином, стремительно приближавшихся к ним. Юдхиштхира спустился с колесницы навстречу царскому слуге, который вышел вперед и обратился к нему со словами:
— О Юдхиштхира, выслушай повеление твоего дяди: «О лучший из Бхаратов, наше собрание снова желает видеть тебя. Мы ждем тебя для участия еще в одной, заключительной игре в кости».

Юдхиштхира тут же разгадал намерения Дхритараштры. Повернувшись к братьям, он сказал:
— Все существа в этом мире в награду за свои поступки получают сладкие или горькие плоды, как предопределено Всевышним. Буду ли я участвовать в игре или нет, последствия прошлых поступков неизбежно настигнут меня. Хоть и понимаю, что Кауравы желают меня погубить, но не могу не явиться на их зов. Никто никогда не видел, чтобы живое существо было сделано из золота, и все же Рама позволил себя обмануть золотому оленю. Когда наступает беда, мысли человека приходят в замешательство. Воистину, путь благочестия весьма запутан, и понять его невероятно сложно.

Юдхиштхира повернул лошадей и снова направил колесницу в Хастинапур. Царевичем овладели недобрые предчувствия. Невзирая на усилия, которые он прилагал, следуя повелениям старших и стараясь избежать конфликта, война казалась теперь неизбежной. Если он ответит отказом на призыв Дхритараштры, это лишь ускорит развязку, доведя распрю до открытого противостояния. Но что принесет им новая игра с Дурьйодханой?

Быстро проделав обратный путь, пятеро братьев вступили в Хастинапур. К изумлению друзей и доброжелателей, царевичи снова явились в величественный дворец Дхритараштры. Полностью сознавая, что надежды на успех нет, Юдхиштхира сел перед Шакуни, чтобы сразиться с ним в кости последний раз. Когда Пандавы заняли места в зале, Шакуни провозгласил условия игры:
— О Юдхиштхира, старый царь вернул тебе все богатства. Пусть так, однако сейчас давай поставим на кон нечто более ценное. Если мы проиграем, то отправимся в изгнание в лес. Облачившись в оленьи шкуры, мы будем оставаться там двенадцать лет. Когда же настанет тринадцатый год, мы выберем себе для житья какой-нибудь город или деревню. Однако, если вы раскроете наше местопребывание, нам придется снова уйти в изгнание и прожить в лесу следующие двенадцать лет. Если же поражение потерпишь ты, Юдхиштхира, то вместе с братьями и Драупади в изгнание придется отправиться тебе.

Губы Шакуни скривились в зловещей ухмылке. Стук костей, которые он перебирал, держа в ладони, сопровождал его слова, пока он продолжал описывать условия игры. От проигравшей стороны ожидалось, что она передаст свое царство победителю. По истечении тринадцатилетнего срока царство будет ей возвращено.

Услышав о том, каковы ставки, все, кто был в зале, заговорили разом, восклицая:
— Увы! Почему друзья Дурьйодханы не предупредили его об опасности, которую он на себя навлекает? Позор им!
Некоторые из присутствующих обратились к Дхритараштре, говоря:
— Осознает ли Дурьйодхана свою глупость или нет, ты должен остановить его. Все, чего он добьется, — это смерти и разрушения. Вели же ему прекратить, пока не поздно. Это твой долг.

Дхритараштра ничего не ответил, Юдхиштхира же молвил:
— О царь, разве может тот, кто, подобно мне, всегда хранит верность долгу кшатриев, отклонить вызов? Все знают, что я так никогда не поступаю. Кроме того, я не могу отказаться от игры, когда Дхритараштра, отец мой и гуру, велит мне участвовать. Что мне остается, кроме как принять эти условия?

И вот игра началась. Все сидели, затаив дыхание, наблюдая за тем, как она приближалась к неотвратимой развязке. Наконец голос Шакуни, возвестивший: «Я выиграл!», в очередной раз эхом прокатился по залу. Старейшины Куру вскричали:
— Увы! Позор! Наш древний род обречен!

Дурьйодхана с хохотом распорядился, чтобы Пандавам немедленно подали оленьи шкуры. Когда братья облачились в одеяния аскетов и уже были готовы отправляться в лес, Духшасана, не в силах скрыть злорадства, заговорил:
— Теперь уж никто не встанет на пути Дурьйодханы — наступает пора его полновластия. Пандавам никогда не оправиться от поражения. Поистине, они достойны жалости. Пусть говорят, что мы действовали несправедливо, — какая теперь разница? Ясно, что боги пролили милость на нас, и ни на кого другого, ибо сегодня мы одержали победу над врагами. Сыновьям Кунти не видать больше ни счастья, ни царства. Тем, кто насмехался над Дурьйодханой, придется теперь снять царское платье, сложить оружие и отправиться без гроша за душой в лес.

Духшасане не терпелось сполна насладиться триумфом, и он намеренно выбирал обидные слова, стремясь побольнее задеть Пандавов. Глядя на пятерых братьев, напоминавших пять могущественных риши своей одеждой из темных оленьих шкур, он сказал:
— Хоть и выглядят Пандавы, как умудренные мужи, которые могут возглавить жертвоприношение, теперь они недостойны даже того, чтобы провести самый простой домашний обряд.

Затем Духшасана повернулся к Драупади:
— Царь Друпада совершил ошибку, когда отдал царевну Пандавам, лишенным мужской силы. О Драупади, какое удовольствие тебе от того, что ты будешь служить мужьям в лесу? Ты можешь избежать этой горькой доли, если выберешь себе мужа среди Кауравов. Зачем тебе тратить время, прислуживая Пандавам?

Бхима кинулся к Духшасане, как гималайский лев кидается на шакала:
— О коварный мерзавец, ты бросаешься словами, на которые способен лишь последний из грешников. Вы победили сегодня лишь благодаря ловкости Шакуни, и ты смеешь хвастаться, словно это твоя заслуга. Так вот, как ты пронзаешь наши сердца речами, острыми, как стрелы, так и я пронжу твое сердце на поле боя, чтобы ты вспомнил тогда о словах, которые сегодня сказал. Я отправлю тебя в обитель Ямараджи вместе с твоими приспешниками.

Духшасана разразился хохотом и, забыв о стыде и совести, пустился в пляс перед Куру, напевая:
— Ах, корова ты, корова!

С большим трудом, сосредоточив мысли на добродетели, Бхима сдержал себя. Глядя на веселящегося Духшасану, он произнес:
— Негодяй, как смеешь ты говорить такие слова, зная, что победа ваша обретена низким и бесчестным путем? Я клянусь, что разорву твою грудь и выпью вместе с кровью твою жизнь, — или не видать мне никогда райского царства. Мой гнев успокоится лишь тогда, когда я убью всех сыновей Дхритараштры.

Юдхиштхира направился к дверям, за ним последовали остальные братья и Драупади. Дурьйодхана, опьяневший от радости, шел рядом с Бхимой, подражая его величавой, словно у льва, походке. Повернувшись к Дурьйодхане вполоборота, Бхима сказал:
— Не думай, что ты чего-то достиг с помощью этих фокусов. Я вернусь и убью тебя и твоих сторонников. Нам никогда не забыть, что сегодня произошло.

Дхритараштра по-прежнему молчал. Бхишма, Видура, Дрона и Крипа обливались слезами, видя, как Пандавы направляются в изгнание. Бросая отчаянные взгляды на слепого царя, они восклицали:
— Позор! Позор!

Выходя из зала, Пандавы остановились перед царем, и вновь заговорил Бхима:
— Я обещаю, что убью Дурьйодхану и всех его братьев, о царь. Арджуна убьет Карну, а Сахадева — злокозненного Шакуни. Боги позаботятся, чтобы мои обещания сбылись. Я сокрушу Дурьйодхану булавой и поставлю ногу ему на голову.

Следующим заговорил Арджуна:
— Благородные мужи не бросают слов на ветер. Ты убедишься, что все сказанное сбудется по прошествии четырнадцати лет. Как желает того Бхима, я убью Карну — злонравного, завистливого, надменного и злоречивого. Кроме того, я убью любого царя, кто по глупости своей выйдет сражаться против меня. Скорее Гималаи сдвинутся с места и лучи солнца похолодеют, чем моя клятва останется невыполненной. Как я сказал, так и будет. И случится это через четырнадцать лет, если Дурьйодхана не вернет нам нашего царства.

Арджуна не сомневался, что Дурьйодхана не станет возвращать им царство. Война была неизбежной. Братья это понимали.
Как только Арджуна замолчал, заговорил Сахадева, словно разъяренная змея, с шумом выдыхая воздух и поводя красными от гнева глазами:
— О Шакуни, ты уничтожил славу своей династии. То, что ты называешь игральными костями, на самом деле — острые стрелы, нацеленные тебе прямо в сердце. Если ты хочешь успеть что-то сделать в жизни, делай это сейчас, ибо я обещаю убить тебя в сражении, когда мы вернемся из леса.Арджуна не сомневался, что Дурьйодхана не станет возвращать им царство. Война была неизбежной. Братья это понимали.
 

Накула также поклялся помочь братьям очистить землю от приспешников Дурьйодханы. Дав свои обещания, Пандавы снова повернулись к Дхритараштре. Юдхиштхира сказал:
— Я прощаюсь с тобой, о царь, и с вами, старейшины Куру. Надеюсь увидеться после возвращения из ссылки. Я склоняюсь перед вами в почтении и прошу благословить.

Старейшины смущенно поникли головой, не в силах отвечать. В глубине сердца они горячо молились о благополучии Пандавов. После небольшой паузы ответил Видура:
— Твоя мать, почтенная Кунти, — высокородная царица, и ей не пристало жить в лесу. Она слишком хрупка, да и возраст не тот. Пусть эта благословенная женщина живет в моем доме, пока вас не будет.

— Ты наш дядя, — ответил Юдхиштхира, — ты для нас как отец. Пусть же будет по твоему, о мудрец. Мы во всем послушны тебе. Ты, бесспорно, наш самый уважаемый гуру. Приказывай, что еще мы должны сделать.

— О Юдхиштхира, свет династии Бхараты, — отвечал Видура, — не сокрушайся из-за того, что произошло. Не нужно стыдиться поражения от бесчестного соперника. Вы будете жить дружно и счастливо в лесу, наслаждаясь обществом друг друга и праведной Драупади. Вы уже получили немало назиданий от риши и святых. Время в изгнании даст вам новую возможность углубить духовные познания. Высокоученый Дхаумья и божественный риши Нарада станут давать вам наставления, которые в сочетании с простой лесной жизнью станут для вас весьма благотворны. На самом деле, жизнь вдали от мирских дел и роскоши пойдет вам на пользу.

Видура пожелал Пандавам счастливого пути, помолившись об их благополучном возвращении. Он также благословил их, пожелав получить от разных богов всевозможные богатства: от Индры — победу, от Ямараджи — терпение, от Куверы — щедрость, от Варуны — владение чувствами, от Ваю — силу, от Земли — выносливость, а от бога Солнца — неиссякаемую энергию. Завершая напутствия, Видура сказал:
— Ты получил от нас разрешение. Ступай же, о сын Кунти. Никто не может обвинить тебя ни в одном греховном поступке. Доброго тебе пути.

Юдхиштхира поблагодарил дядю за благословения и низко склонился перед ним, перед Бхишмой и Дроной. Затем и другие братья по очереди выразили почтение старейшинам Куру, а те наградили их благословениями. После этого Пандавы покинули дворец собраний.

Прежде чем последовать за мужьями, Драупади пошла попрощаться с Кунти. Когда она входила в ее покои, бывшие там женщины встретили Драупади громким плачем. Горе овладело ими при виде царевны Панчалы, обреченной на изгнание в лес. Драупади приветствовала их и обменялась с каждой объятиями в соответствии с их положением. Она склонилась перед Кунти, но та подняла ее с колен и нежно обняла.

Со слезами на глазах Кунти проговорила:
— Дитя мое, каким бы суровым ни оказалось несчастье, выпавшее на твою долю, не печалься. Никакие повороты судьбы не способны сломить дух благородной женщины. Помня о своих обязанностях, ты должна с радостным сердцем следовать за мужьями и продолжать им служить. Ты целомудренна и преисполнена достоинств, ты — украшение древнего рода Куру, На самом деле Куру просто повезло, что они остались в живых и не сгорели в огне твоего гнева. О безгрешная, ступай же с миром, я буду молиться за тебя. Пусть твои собственные добродетели защитят тебя от всех бед и одарят удачей.

Голос Кунти дрожал. Никогда еще ей не доводилось разлучаться с сыновьями. Как же она проживет вдали от них целых тринадцать лет? Громко причитая, она взмолилась Драупади:
— О дитя мое, особенно прошу тебя — позаботься о Сахадеве. Он так юн и нежен, и я боюсь за него больше всего.

— Да будет так... — ответила Драупади и, как была — в единственном, запятнанном кровью платье, с растрепанными волосами, в слезах выбежала из покоев дворца.

Кунти последовала за Драупади, стараясь не отставать от нее ни на шаг. Выйдя на улицу, она увидела своих сыновей, сменивших царские одежды на оленьи шкуры. Они стояли, окруженные ликующими врагами и скорбящими друзьями. В порыве материнской любви Кунти обняла их и с трудом проговорила:
— Вы такие благонравные и добродетельные. Вы преданы Господу и всегда готовы служить старшим. Как же так вышло, что вас настигла страшная беда? Я не могу понять, из-за чьих грехов приходится вам страдать. Очевидно, это оттого, что вы родились из моего чрева. Потому и выпало вам такое несчастье, несмотря на ваши неисчислимые достоинства.

Кунти громко сокрушалась о судьбе сыновей. Как они смогут жить в суровом, диком лесу? Ей подумалось, что Мадри оказалась более удачливой из них — двух жен Панду. Она уже освободилась от оков земного существования. Очевидно, она предвидела эту горькую драму и потому с легким сердцем взошла на погребальный костер Панду. Если бы Кунти знала, что ждет ее сыновей, она бы не покинула их горное жилище и не пошла с ними в Хастинапур.

Выплескивая свою муку, Кунти вскричала:
— О всемогущий Творец! Неужто забыл Ты послать мне мою смерть? Иначе как я могу еще жить после того, как на меня обрушилось тяжкое бедствие? О сыновья, вы достались мне дорогой ценой. Как же я вас брошу? Лучше мне отправиться в лес вместе с вами.

Сложив ладони, она громко взмолилась Кришне:
— О Кришна, о повелитель Двараки, где же Ты? Почему не придешь Ты на помощь мне и моим сыновьям, лучшим из мужей? Мудрые говорят, что Ты всегда защищаешь тех, кто думает о Тебе. Почему же Ты не докажешь это сейчас?

Затем Кунти обрушила упреки на старейшин Куру, которые стояли и молча смотрели, как ее благочестивых сыновей высылали в лес. Повернув залитое слезами лицо к Сахадеве, она молвила:
— О сын мой, ты не должен никуда идти. Останься и получи награду, имя которой — добродетель служения матери. Пусть твои праведные братья позаботятся о выполнении вашего договора.

Пандавам было тяжело видеть мать, охваченную горем. Они утешили ее, как могли и, попрощавшись, покинули дворец. Видура мягко взял ее за руку и отвел к себе домой. Гандхари и другие женщины царской семьи тоже плакали, закрыв лица лотосоподобными руками.

С большим трудом продвигались братья по запруженным людьми улицам Хастинапура. Известие о ссылке Пандавов быстро разнеслось по столице, и опечаленные подданные вышли из домов. Предводительствуемые Дхаумьей, Пандавы молча покидали город и своих любимых.