ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В течение нескольких последующих недель Дурьйодхана и его братья делали все возможное, чтобы склонить народ на свою сторону, — и не без успеха. Они щедро раздавали имущество и награды, всячески ублажали и развлекали жителей. В то же самое время советники Дхритараштры по указке царя вели при дворе непрекращающиеся беседы о Варанавате. Пандавы слышали, как те описывали прелести города:
— Скоро начнется праздник Пашупата. Славное это событие, скажу я вам, — можно весь мир обойти, а ничего подобного не увидишь. Праздничное убранство, золото и драгоценности, зрелища и представления — любо-дорого посмотреть.

Эти разговоры прельстили молодых царевичей. Убедившись, что в них пробудилось любопытство, Дхритараштра обратился к ним с предложением:
— В последнее время я часто слышу о Варанавате, и вот подумал, что вам наверняка будет интересно побывать в этом городе. Почему бы вам, юноши, не съездить туда с государственным визитом? Оделите людей дарами, да и время проведете в свое удовольствие, а как надоест, вернетесь.

Юдхиштхира, однако, был достаточно разумен, чтобы понять, что за цветистыми речами скрывается хитрый план, с помощью которого их собирались услать из столицы. Почему царь не предложил поехать в Варанавату своим собственным сыновьям? Юдхиштхира заметил, какую необычайную доброту выказывал Дурьйодхана к горожанам в последнее время. Он понимал, что тот что-то замышляет, но ничего не мог поделать. Он решил, что в данный момент будет лучше принять предложение царя. Положение Пандавов было непрочным, друзей и сторонников не так уж много, а царские сыновья используют любую возможность, чтобы причинить им какой-нибудь вред. Возможно, им будет даже на руку провести некоторое время за пределами Хастинапура.

Вскоре был назначен день отъезда Пандавов. Дурьйодхана, чрезвычайно довольный тем, что Пандавы согласились на эту поездку, немедленно приступил к осуществлению своих замыслов. Вызвав Пурочану — своего советника, которому поверял самые секретные намерения, царевич взял его за руку и сказал:
— Этот мир и все его богатства принадлежат тебе в той же мере, что и мне самому, но ты должен позаботиться об их надежной защите. Ты всегда помогал мне. Тебе я доверяю больше всего и полагаюсь на тебя полностью. Слушай же, что нужно сделать, и сделать в полной тайне. Не говори никому о том, что я тебе сейчас скажу.

Дурьйодхана велел Пурочане немедля отправляться в Варанавату. Нужно будет созвать умелых и надежных зодчих и возвести там просторный дворец для Пандавов. Это должно быть изысканное здание, с богато обставленными покоями, но при этом построенное исключительно из горючих материалов.

— Смешай гхи с глиной и большим количеством смолы, — наставлял Пурочану Дурьйодхана. — Оштукатурь стены этой смесью и потом аккуратно покрась. Затем окури дом благовониями, чтобы никто ничего не заподозрил.

Царевич также велел Пурочане расставить по всему дому сосуды с гхи. Он хотел устроить все так, чтобы здание сгорело дотла в считанные минуты. Затем Дурьйодхана посвятил Пурочану во все детали плана, разработанного им вместе с Шакуни. Пурочана должен будет встретить Пандавов в Варанавате и проводить их во дворец. Пусть они думают, что дворец этот был построен специально для их удовольствия по приказу царя. Пурочане надлежало жить во дворце вместе с ними, чтобы рассеять возможные подозрения. Затем, в тот момент, когда они меньше всего будут этого ожидать, Пурочана должен поджечь здание. Лучше всего это сделать ночью, когда Пандавы лягут спать.

Дурьйодхана сжал руку советника, произнеся последнее напутствие:
— Все зависит теперь от тебя, Пурочана. Знай, что, если ты окажешь мне эту услугу, я одарю тебя несметными богатствами. Поезжай не мешкая, ибо Пандавы уже скоро будут там.

Пурочана обещал сделать все так, как ему велено. Взяв с собой отряд помощников, он помчался в Варанавату на легкой колеснице, запряженной ослами. Едва добравшись до города, они тут же приступили к строительству дворца.

В день отъезда Пандавы пришли попрощаться со старшими. Они в почтении склонились перед каждым из Куру, коснулись стоп Бхишмы и Дхритараштры и обменялись любовными объятиями со сверстниками. Прощаясь с женщинами, они почтительно приблизились к каждой из них со сложенными ладонями. Обойдя всех, братья вступили на изящные золотые колесницы. Пока шли последние приготовления к отъезду, царевичей окружила толпа горожан, и, когда колесницы медленно двинулись к воротам, народ последовал за ними. Жаль было молодым царевичам покидать дома и тех, кого они так любили. Видя печаль Пандавов, некоторые горожане вслух делились своими мыслями. Один брахман сказал:
— Царь Дхритараштра вовсе не беспристрастен. Он отдает предпочтение своим сыновьям перед этими благочестивыми царевичами. Сыновья Панду безупречны и чисты, они никогда не совершат греха. Разве заслуживают они, чтобы их высылали из столицы?

Одни порицали Бхишму — за то, что он позволил этому случиться, а другие осуждали слепого царя и его сына. Многие заявляли, что не останутся с жестокосердным царем, а лучше пойдут вместе с Пандавами в Варанавату.

Однако Юдхиштхира сдержал недовольных.

— Царь — это наш отец, наш наставник и наш глава. Он непременно достоин поклонения, и слушаться его надлежит безо всяких сомнений. Таково извечное указание писаний, мы должны быть верны ему и сохранять полное спокойствие.

Когда придет время, сказал Юдхиштхира людям, им может представиться новая возможность послужить ему и братьям. Выслушав царевича, горожане обошли вокруг колесниц и со слезами на глазах стали расходиться по домам.

Подъезжая к окраине города, Пандавы увидели поджидавшего их Видуру. Через своих дворцовых осведомителей Видура узнал о заговоре Дурьйодханы. Он хотел предупредить Юдхиштхиру, но так, чтобы никто другой не понял бы его слов, Подойдя к царевичу, которого все еще окружало множество людей, он обратился к нему на языке племени млеччхов. Видура говорил загадками:
— Кто знает о существовании острого оружия, способного поранить тело, хоть оружие это и не из металла сделано, тот сможет защититься от него. Сохранит себе жизнь тот, кто понимает, что поедающий дерево и солому не может добраться до обитателей лесной норы. Всегда оставайся начеку. Того, кто владеет своими чувствами, никогда не одолеют враги.

Речь Видуры заняла несколько минут, и Юдхиштхира, знавший многие языки, понял ее смысл, хотя для других это послание осталось неясным. Когда Видура закончил, Юдхиштхира сказал ему в ответ:
— Я все понял.

Видура улыбнулся, в знак прощания обошел вокруг царевичей и затем вернулся к себе домой.

По пути в Варанавату Кунти спросила у Юдхиштхиры, что сказал ему Видура. Юдхиштхира ответил, что, по словам Видуры, их дом в Варанавате будет сожжен. Видура также сообщил царевичу, что секрет спасения из пожара будет открыт им в должный срок.

— Ученый Видура сказал еще, что тот, кто владеет собой, обретает власть над миром, — заключил Юдхиштхира.

Когда до Варанаваты дошли известия, что к городу приближаются знаменитые братья Пандавы, навстречу царевичам вышли тысячи ее жителей. Их взору предстал Юдхиштхира, за которым ехали на колесницах его братья, словно небожители, возглавляемые Индрой. Поприветствовав царевичей и оказав им почтение, встречавшие ввели их в город под звуки труб, барабанов и раковин. Радостные возгласы раздавались со всех сторон, сопровождая братьев, медленно ехавших по улицам города. Добравшись до главной городской площади, царевичи сошли с колесниц и первым делом поприветствовали брахманов. Затем они встретились с представителями городской власти, с воинами, торговцами и в завершение — с рабочими и прислугой.

После подобающих случаю приветствий Пандавы отправились в дом одного из правителей города, предложившего им свое гостеприимство. Помня предупреждение Видуры и сознавая, что теперь можно ожидать любой неприятности, они оставались там в течение десяти дней. Затем Пурочана сообщил, что готово их собственное жилище. Он лично проводил царевичей и Кунти в новый дом, которому он дал имя «Благословенная обитель». Когда они вошли в здание, Юдхиштхира шепотом сказал Бхиме:
— Судя по запаху, этот дом сделан из смолы и других горючих материалов, пропитанных ги. Можно не сомневаться: Пурочана намеревается сжечь нас живьем в этом дворце. Всё так и есть, как сказал мне Видура. Видно, Дурьйодхана велел Пурочане нас убить.

Бхима ему ответил:
— Так зачем же нам оставаться в смертельной ловушке? Давай вернемся на старое место.

Юдхиштхира, однако, не счел предложение Бхимы достаточно разумным.

— Если Пурочана догадается о наших подозрениях, он тогда не остановится ни перед чем, лишь бы уничтожить нас. Очевидно, что голос совести ему незнаком, и он готов без всяких колебаний выполнить волю безжалостного Дурьйодханы. Нельзя проявлять ни малейшего признака того, что мы знаем о его подлых намерениях.

Когда Пурочана ушел, братья собрались и обсудили свое положение. Юдхиштхира сказал, что следует прорыть под домом Подземный ход, чтобы, когда придет необходимость, иметь возможность выбраться из ловушки. Именно об этом говорил Видура. Бхима и Арджуна не могли понять, почему они должны жить в страхе перед Дурьйодханой. Почему нельзя открыто вызвать его на бой? Бхима возмущался больше всех — он хорошо помнил, как Дурьйодхана пытался его отравить. Хлопнув себя по плечам, Бхима сказал угрожающим тоном:
— Только прикажи, дорогой брат, и я немедленно сокрушу Кауравов вот этими руками.

Юдхиштхира не согласился, заметив, что их положение слишком ненадежно и силы Пандавов и Кауравов слишком неравны.

— Их сто человек, а нас только пятеро. У них есть власть, друзья, союзники и богатство. Дхритараштра никогда не бросит своих сыновей, а Бхишма и Дрона останутся верны царю. Нет, нельзя нам открыто выступать против Куру.

Близнецы предложили поскорее бежать из Варанаваты, но Юдхиштхира и с этим не согласился:
— Как только Дурьйодхана узнает, что мы в страхе сбежали отсюда, он везде разошлет своих соглядатаев и лазутчиков, чтобы нас нашли и убили — пусть даже нечестным способом.

Юдхиштхира заключил, что лучшим решением для них будет оставаться в смоляном доме и делать вид, что они и не подозревают о грозящей опасности. Постоянно храня бдительность, они должны будут прорыть под домом подземный ход для побега. Кроме того, надо почаще выезжать на охоту в леса, чтобы исследовать путь, которым они смогут выбраться из города. Когда Пурочана подожжет дом, они скроются, никем не замеченные. Дурьйодхана подумает, что они мертвы, и не будет их преследовать.

Все братья поддержали этот план. Затем они разошлись по покоям дворца в поисках места, где можно начать копать подземный ход. Пока они искали, во дворец явился некий человек, представившийся другом Видуры. Он сообщил Юдхиштхире, что его, опытного землекопа, прислал Видура, узнавший о намерении Пурочаны поджечь вход во дворец в ночь новолуния.

Юдхиштхира внимательно рассматривал гостя. Кто знает, не подослан ли он коварным Дурьйодханой? Землекоп рассеял сомнения Юдхиштхиры, напомнив его разговор с Видурой на языке млеччх. Успокоенный Юдхиштхира тепло приветствовал гостя, сказав ему:
— Благочестивый Видура всегда нас защищает. Это наша удача, что ты явился сюда так вовремя. Злокозненный грешник Дурьйодхана распорядился построить этот дом из всевозможных горючих материалов. Используя свое богатство и союзников, он беспощадно преследует нас, ища нашей смерти.

Землекоп сказал, что начнет строить туннель под дворцом, не теряя ни минуты. Он начал копать в центре здания, прикрывая отверстие досками и большим ковром.

Пока землекоп работал, Пандавы проводили время, бродя по окрестным чащам. Вскоре они наметили маршрут в лесу, по которому им предстояло скрыться из Варанаваты. Живя во дворце, братья изображали спокойствие и веселье, чтобы Пурочана ничего не заподозрил; но спали они с оружием, а кто-то один всегда бодрствовал, чтобы иметь возможность предупредить любой неожиданный ход Пурочаны. Никто, кроме землекопа, не был посвящен в их планы.

Так прошел целый год. Пурочана не беспокоился, думая, что Пандавы ничего не знают о его намерениях. Юдхиштхира, убедившись, что советник Кауравов ничего не подозревает и полностью им доверяет, сказал братьям:
— Давайте опередим Пурочану, пока он не осуществил свой план. Думаю, что нам самим нужно поджечь дом и скрыться.

Подземный ход был вырыт. По мнению Юдхиштхиры, надо было обмануть Дурьйодхану, заставив его поверить, что его замысел увенчался успехом. Тогда братьям удастся избежать преследования. Оказавшись в безопасности, они смогут спокойно обдумать свои дальнейшие шаги. Обсудив все это между собой, братья решили поджечь дом следующей ночью.

На другой день в Варанавате был праздник. Множество бедняков собрались у дворца Пандавов в ожидании милостыни. Кунти раздавала брахманам пищу и деньги. По воле Провидения среди явившихся во дворец оказалась женщина из племени нишадов с пятью сыновьями. Слуги Кунти, раздававшие пищу, усадили женщину и ее сыновей и расставили перед ними разные блюда и сосуды с вином. Вскоре нишады напились допьяна и повалились спать там же, где ели. Слугам не удалось разбудить их, и потому они решили оставить их ночевать в доме, а Пандавы ничего об этом не знали.

С наступлением ночи подул сильный ветер. Пандавы, собравшись вместе в своей комнате, ждали, пока стихнут все звуки в соседней комнате, которую занимал Пурочана. Убедившись, что он уснул, Юдхиштхира велел Бхиме поджечь дом. Бхима взял факел, поджег здание у выхода и еще в нескольких местах, пока его братья и Кунти спускались в подземный ход, и поспешил за ними. Через считанные мгновения весь дворец уже полыхал, объятый пламенем.

Услышав звук ревущего пожара, жители Варанаваты выбежали из домов и с ужасом узрели пылающий дворец. Они знали о противостоянии между Дурьйодханой и Пандавами и потому сразу догадались, что произошло.

— Это точно дело рук Дурьйодханы, — говорили люди. — Он поручил своему негодяю советнику уничтожить невинных и ничего не подозревающих сыновей Панду. Позор этому нечестивцу с его мерзкими замыслами.

Жители города провели всю ночь вокруг горящего дворца, громко стеная и сокрушаясь. Когда пришло утро, они залили еще тлеющие угли водой и начали разгребать обгоревшие развалины. Им удалось найти останки Пурочаны и женщины-нишадки с пятью сыновьями. Решив, что это Пандавы, они принялись громко сокрушаться, виня во всем Дурьйодхану и его отца. Некоторые даже обвиняли Бхишму, Дрону и других старейшин Куру за то, что они позволили случиться такой страшной беде.

Землекоп, затерявшийся в толпе горожан, разгребавших пепелище, позаботился о том, чтобы подземного хода не нашли. Так никому в Варанавате даже в голову не пришло, что Пандавы могут быть живы и что они в это самое время пробираются через окрестные леса. Правители города послали гонцов в Хастинапур с известием о гибели Пандавов.

Когда Дхритараштра услышал страшную весть, принесенную гонцами из Варанаваты, горестный крик вырвался из его груди:
— Увы, мой брат Панду сегодня снова умер; он умер, ведь его доблестные сыновья и их славная мать убиты. О жестокая судьба! Как я буду жить без моих добрых племянников?

Дхритараштра поручил придворным брахманам немедленно отправляться в Варанавату и провести погребальные церемонии по Кунти и ее сыновьям. В сопровождении Бхишмы, Дроны, Крипы и других старейшин царь спустился к Ганге, Что бы предложить священную воду покинувшим мир душам. Стоя в реке, Куру восклицали: "О Юдхиштхира! О Бхима! О Арджуна!". Кто-то выкликал также имена Кунти и близнецов. Тысячи погруженных в скорбь жителей вышли из Хастинапура к реке, чтобы принести свои подношения. Плач и стенания разносились в воздухе. Особенно сокрушался Бхишма, вспоминая о молодых царевичах, которые были для него как сыновья. Не скорбел лишь Видура, поскольку знал истину. Но он никому не раскрыл ее, понимая, что даже Бхишме рискованно говорить об этом, ибо Бхишма всегда был верен царю и Хастинапуру.

Место, где Пандавы и Кунти выбрались на поверхность из подземного хода, находилось на некотором удалении от Варанаваты. Привыкнув немного к темноте, они продолжили путь в заранее выбранном направлении. Изнуренные, одолеваемые страхом, они с трудом передвигали ноги. Заметив это, не знающий усталости Бхима тут же поднял их и, к немалому удивлению, рассадил на своем огромном теле. Посадив мать себе на плечи, близнецов — с правого и левого боку, а Юдхиштхиру и Арджуну — на руки, он пустился бегом по лесу, сшибая деревья и топча кусты и заросли лесных ягод.

На заре они добрались до Ганги, где их ждал, сидя в лодке еще один посыльный Видуры. Заметив Пандавов, меривших глубину реки с помощью привязанного к ветке камня, он их окликнул. Вздрогнув от неожиданности, братья стали оглядываться по сторонам. Увидев человека в лодке, Юдхиштхира подошел к нему, и тот рассказал, как Видура поручил ему ожидать их в этом месте и как еженощно в течение долгих месяцев он приходил сюда, стараясь не пропустить появления братьев. Лодочник заверил Юдхиштхиру в истинности своих слов, передав ему в точности содержание беседы, что состоялась перед отъездом в Варанавату между старшим Пандавом и Видурой, и объяснил свою задачу, которая состояла в том, чтобы помочь братьям переправиться через реку.

— Видура велел передать, — продолжал он, — что обнимает вас и что не сомневается в вашей победе над врагами. Еще он сказал, что вам следует сохранять бдительность и всегда полагаться на Господа; тогда, с Его помощью, все у вас будет хорошо и вам всегда будет сопутствовать удача. Садитесь скорее в лодку, я отвезу вас подальше отсюда.

Движимая особым механизмом и парусами, лодка быстро понеслась по реке на юг. Через несколько часов Пандавы высадились на другом берегу, вблизи широкой дороги, ведущей вглубь леса. Лодочник пожелал им успеха, а сам повернул назад, увозя с собой многочисленные выражения благодарности, которые братья попросили передать Видуре.

Пандавы продолжили путь на юг и вскоре оказались в густой чаще. Мучимые усталостью и голодом, они сели на землю. Юдхиштхира в отчаянии воскликнул:
— Что может быть тягостнее нашего положения?! Одни в глухом, зловещем лесу, мы даже не знаем, не остался ли в живых коварный Пурочана и не донес ли он Дурьйодхане о нашем побеге. Какие еще опасности ожидают нас впереди?

Кунти совсем выбилась из сил и не могла идти дальше. Она присела на корнях дерева, испуганно озираясь, а ее сыновья стали искать хоть какой-то проход сквозь лесные заросли, казавшиеся абсолютно неприступными. Окружающие их огромные деревья и кусты были опутаны густой сетью ползучих растений. Отовсюду слышались крики птиц и зверей. Оглядывая лесную чащу, Юдхиштхира сказал Бхиме:
— О могучий сын Ваю, ты должен перенести нас через этот мрачный лес. Я не вижу другого выхода.

Бхима в почтении склонил голову перед старшим братом. Снова поднял он мать и четырех братьев и усадил их на себя. Убедившись, что они крепко держатся за него, Бхима помчался через лес напролом. Он подпрыгивал высоко в воздух, ломая заросли ногами и оставляя за собой широкую просеку. Высокие цветущие деревья падали в разные стороны с громким треском, обильно осыпая землю цветами. Лесные звери кто куда разбегались перед царевичем, проламывающим себе дорогу через чащу. Он был похож на разъяренного царя слонов, мчащегося через джунгли. Бхима бежал так быстро, что у Кунти и ее сыновей захватывало дух. Никакие препятствия не могли его остановить, и он продолжал нести всех пятерых, переплывая через реки и озера, встречавшиеся на пути.

Наступил вечер, и они остановились на ночлег под кроной большого баньяна. Бхима опустил на землю мать и братьев, и они упали без сил, сраженные усталостью, голодом и жаждой. Кунти попросила Бхиму принести ей воды.

— Подожди немного, дорогая матушка, — отозвался он. — Я слышу приятное пение водяных птиц. Рядом должно быть озеро.

Неутомимый Бхима тут же помчался на звук и вскоре нашел озеро. Искупавшись и вдоволь напившись, он вымочил в воде свою накидку и вернулся под баньян. К тому времени, однако, его мать и братья уже спали глубоким сном. Увидев, как они лежат на голой земле, Бхима с грустью подумал: «Что может быть мучительнее этого зрелища? Вот четверо моих братьев: в Варанавате им порой не удавалось заснуть на самых роскошных постелях, теперь же они спят на холодной земле. Моя нежная мать, хрупкая и светлая, как тычинка лотоса, лежит без сил на жестком лесном ковре из сухих листьев».

С болью в сердце и в бессилии Бхима заломил руки. О, если бы Кауравы оказались сейчас перед ним! Им пришлось бы пожалеть о своем вероломстве. Но Бог милостив к ним; им повезло, что Юдхиштира не велел ему расправиться с ними. Бхима смотрел на погруженного в сон старшего брата. Несомненно, он заслуживает того, чтобы властвовать над миром. Он никогда не сходит со стези добродетели и никогда не поддается гневу. Лишь благодаря ему Кауравы все еще живы.

Бхима вздохнул и огляделся по сторонам. Они проделали немалый путь через лес. Наверняка рядом должен быть какой-нибудь город или деревня. Он решил, что не ляжет спать и будет охранять своих братьев, а утром они продолжат свой путь. Царевич присел на корень баньяна, умом и чувствами настороже, готовый встретить любую опасность.

Недалеко от места, где остановились братья, росло большое дерево шал, на котором жил ракшас по имени Хидимба. Днем он спал, а теперь, как раз в то время, когда Пандавов одолел сон, начал пробуждаться. Зевая и потягиваясь, раскинув громадные руки, он втянул носом ночной воздух — и тут же унюхал запах человека: где-то рядом находились люди. Хидимба вскочил и позвал свою сестру, жившую на том же дереве:
— Хидимби! Просыпайся, я чую запах человечины. Давно, ох давно не лакомились мы нашим любимым кушаньем! У меня уже слюнки текут. Скорее найди этих людей, убей и принеси сюда. Вонзившись в их шеи длинными клыками, я напьюсь теплой, пенистой крови. Вдоволь наевшись, мы весело станцуем на их костях.

Ракшаси встряхнула длинными огненно-рыжими волосами и открыла кроваво-красные глаза. Радостно закудахтав, она взглянула на растущие из ее черных пальцев длинные когти. Не раз доводилось Хидимби и ее брату убивать и пожирать незадачливых путников. Соскочив с ветки, она начала тихо красться на запах сквозь лесную чащу. Через несколько минут она достигла того места, где расположились Пандавы. Рядом со спящими братьями и их матерью ракшаси увидела охранявшего их сон непобедимого Бхиму. Лишь только ее взгляд упал на него, как любовное желание охватило ее сердце. Царевич был похож на бога: кожа цвета расплавленного золота, плечи как у льва, шея подобна раковине, а глаза — словно большие лепестки лотоса.

Хидимби сразу решила, что он должен стать ее мужем. Убив его и съев, она и ее брат получат лишь непродолжительное удовольствие от вкуса съеденного мяса; но, если она вступит с ним в брачный союз, удовольствие будет несравнимо большим. Решившись пренебречь приказом брата, Хидимби обернулась прекрасной женщиной и в этом облике, украшенная райскими драгоценностями и облаченная в малинового цвета шелка, медленно подошла к Бхиме. Стыдливо улыбаясь, она спросила:
— О лучший из мужей, кто ты и что привело тебя в этот темный и полный опасностей лес? Кто эти богоподобные мужи, лежащие на земле, и кто эта женщина неземной красоты, спящая рядом с ними?

Бхима в изумлении взирал на Хидимби. Кто это? Лесная богиия? Что такая красавица может делать одна ночью в глухом лесу? Внимательно выслушал он то, что сказала ему дальше Хидимби:
— Этот лес принадлежит моему брату Хидимбе, могущественному людоеду-ракшасу. Решив отведать твоего мяса, он велел мне убить тебя и послал сюда с этой целью.

Услышав эти слова, Бхима вскочил на ноги, но Хидимби, подняв руку, успокоила его:
— Не бойся. Стоило мне увидеть твою божественную красоту, как меня охватило любовное желание. Пожалуйста, возьми меня в жены, ибо меня терзают стрелы Камадевы, и только ты можешь избавить меня от этих мук.

Хидимби обещала Бхиме, что спасет его от своего кровожадного брата. Она перенесет его на небеса, подальше от Хидимбы. Там, в райской горной стране они смогут вместе предаваться усладам любви.

Бхима снова сел на свое место и, покачав головой, ответил:
— О ракшаси, неужели ты думаешь, что я оставлю спящих братьев и мать только ради того, чтобы удовлетворить свое вожделение?

Хидимби бросила взгляд на спящих Пандавов и Кунти.

— Разбуди и их. Я унесу вас всех прочь отсюда, — предложила она.

Бхима снова покачал головой:
— Я не собираюсь будить мою мать и братьев из страха перед каким-то ракшасом. Нет такого ракшаса, якши или гандхарва, который мог бы одолеть меня. О тонкостанная, ты можешь остаться, а можешь уйти — как тебе будет угодно. А если хочешь, можешь прислать ко мне своего брата-людоеда.

Пока они так беседовали, Хидимба начал терять терпение. Куда запропастилась его глупая сестра? Почему она до сих пор не вернулась? Ракшас спрыгнул с дерева и двинулся на запах человека.

Хидимби, почуяв приближение брата, забеспокоилась. Она стала упрашивать Бхиму:
— Прошу тебя, не спорь со мной. Мой брат скоро будет здесь. Не медли, иначе ты станешь его пищей. Буди остальных и дай мне спасти вас всех.

Бхима лишь улыбнулся в ответ:
— Этот людоед мне ничуть не страшен. Ты убедишься в этом, когда я убью его прямо здесь, на твоих глазах. Не считай меня обычным человеком. Руки мои подобны хоботам могучих слонов, а ноги крепки, как железные булавы. Отвагой я готов поспорить с самим Индрой — мне никто не страшен.

Сомнения не оставляли Хидимби. Ей не раз приходилось видеть, как великаны-ракшасы доказывали свое превосходство над людьми. Ракшасы были ближе к небожителям, нежели к людям. Мало кто из людей мог одолеть ракшаса.

Подняв глаза, Бхима увидел за спиной Хидимби ее брата, быстро движущегося к ним. Черный, как грозовая туча, он был ужасен. Уши его были похожи на стрелы, а на голове дыбом стоял пучок рыжих волос. Жесткая рыжая шерсть сплошь покрывала его могучее тело, перехваченное набедренной повязкой. Ракшас был высок, как дерево, и широк в плечах. Его толстые, как стволы, руки свисали до колен, а из открытой пасти торчали два ряда страшных клыков. Увидев сестру, стоящую в человеческом облике рядом с Бхимой, Хидимба от изумления вытаращил темно-красные глаза. Заметив небесные драгоценности, которыми она искусно себя украсила, Хидимба сразу понял, что человек возбудил в его сестре желание, И в гневе обратился к ней:

— Только глупец осмелится встать у меня на пути, когда я голоден! О сестра, неужели ты совсем потеряла рассудок, если не боишься моего гнева? Позор тебе, о нецеломудренная женщина! Из-за своего сластолюбия ты готова действовать мне во вред, поправ честь и достоинство нашего племени. Теперь я убью тебя вместе с этими людьми.

Стиснув зубы, Хидимба с поднятыми руками бросился на сестру. Бхима мгновенно вскочил и выступил вперед, пророкотав:
— Стой! Как смеешь ты будить моих мирно спящих братьев? И оставь в покое эту невинную женщину. О злодей, твоя сестра оказалась во власти Камадевы и не владеет собой. Ее не следует за это наказывать.

Презрительно усмехнувшись, Бхима продолжил свою речь. Он говорил, вызывая людоеда на битву:
— Сегодня настал день, когда ты попадешь в царство мертвых. Я размозжу тебе голову. На глазах у твоей сестры я протащу по земле твое большое, как гора, тело, подобно тому, как лев тащит в зубах убитого им слона. Я брошу твой труп ястребам, стервятникам и шакалам, и они с ликованием раздерут его на части. Отныне все странники в этом лесу будут чувствовать себя в безопасности.

Насмешки Бхимы распалили Хидимбу. Рассмеявшись в ответ на самоуверенные слова человека, людоед стал приближаться к нему, крича во все горло:
— Что толку в твоих хвастливых заявлениях! Сначала сделай, а потом говори. Ты думаешь, что ты сильный. Ничего! Сегодня истина откроется тебе. Я не буду тревожить твоих братьев — пусть еще немного поспят. Сначала я убью тебя, сквернослов! Я напьюсь твоей крови, а затем покончу и с остальными.

Вытянув руки, ракшас бросился на Бхиму, но Бхима проворно схватил его за кисти и, дабы не побеспокоить спящих братьев, быстро оттащил в сторону ни много ни мало на 32 локтя[1], подобно тому как лев тащит в зубах маленького олененка.

Вырвавшись из рук Бхимы, Хидимба в свою очередь заключил его в железные объятия. Усиливая хватку, он пытался раздавить Бхиму, но тому все было нипочем. Даже оказавшись в крепких руках ракшаса, Бхима продолжал волочить его все дальше в лес, чтобы тот своими душераздирающими воплями никого не разбудил. Вскоре он высвободился из захвата Хидимбы и вновь сдавил его в своих объятиях — тут уже оба силача показали свою удаль, подымая друг друга и с силой бросая на землю. Подобно двум могучим слонам, борющимся за превосходство, они крушили все вокруг, вырывая с корнем и ломая в щепки деревья. Шум их борьбы разбудил остальных царевичей и их мать. Они сели, оглядываясь по сторонам, и, к немалому удивлению, увидели перед собой девушку необычайной красоты — это была Хидимби. Кунти ласково обратилась к ней:

— О небесная дева, кто ты и чья? Что привело тебя в этот лес? Может, ты лесная богиня или апсара? Прошу, ответь мне, не скрывай ничего.

Хидимби рассказала, кто она такая и что предшествовало ее появлению здесь. Указав на сражающихся, она объяснила:
— Твой златотелый сын приглянулся мне своей красотой и огромной силой, и я хочу, чтобы он стал мне мужем. Мой брат, которому не понравилось мое намерение, в гневе напал на него. Смотрите, как они теперь борются, человек и ракшас, оглашая лес своим ревом.

Юдхиштхира и остальные Пандавы, вскочив на ноги, стали вглядываться в чащу. Они увидели Бхиму, молотящего Хидимбу кулаками. Звуки его ударов громом разносились вокруг. Ракшас надвигался на Бхиму, пытаясь огромными лапами схватить его за шею. Они сцепились, подняв облако пыли, которое покрыло их с головой и сделало похожими на два утеса, окутанных туманом.

Арджуна подбежал к ним и с улыбкой обратился к брату:
— О сильнорукий, что же ты не разбудил меня? Похоже, ты уже утомился, сражаясь с грозным ракшасом. Отдохни же, я сам его убью, а Накула и Сахадева пока побудут с матерью.

Едкими словами Арджуна хотел раззадорить брата, и ему это удалось: вспыхнув гневом, Бхима ответил:
— Оставайся лучше зрителем, дорогой брат. Не бойся. Раз уж коварный людоед попал мне в руки, живым он от меня не уйдет.

Арджуна посоветовал Бхиме поторопиться. Уже приближался рассвет, и в утренних сумерках сила ракшаса должна была удвоиться, поэтому его нужно было убить не мешкая, прежде чем он смог бы применить мистическое могущество и колдовство.

Бхима призвал дремавшую в нем до того могучую силу своего отца, Ваю. Взревев, он поднял ракшаса над головой и стал вращать его, приговаривая:
— О людоед, жизнь твоя была исполнена греха и потрачена впустую, потому и смерть твоя будет ужасной. Сейчас ты умрешь, как тебе, хищнику, и подобает. Убив тебя, я принесу благо этому лесу, избавив его от бесполезного терновника.

Сто раз прокрутив ракшаса у себя над головой, Бхима с силой швырнул его оземь. Хидимба испустил страшный рев, который эхом разнесся по лесу, словно кто-то бил в огромный барабан. Бхима снова поднял Хидимбу, еще не оправившегося от падения, и обрушил его на ствол большого шала, отчего хребет ракшаса переломился пополам. Выпрямившись, Бхима с улыбкой обвел взглядом подошедших братьев. Они по очереди обняли его и, глядя на безжизненное тело великана-ракшаса, поздравили брата с невероятной победой.