ГЛАВА 31

Бостон
21 декабря 1969 года

НЕ МЕНЕЕ СТА учеников и последователей Прабхупады собралось в зале для гостей международного аэропорта Логан в Бостоне. Из Нового Вриндавана приехал с полным автофургоном преданных Киртанананда Свами. Приехали преданные из Нью-Йорка, с огромным транспарантом: «НЬЮ-ЙОРКСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИСККОН ПРИВЕТСТВУЕТ ШРИЛУ ПРАБХУПАДУ». Собравшиеся поют «Харе Кришна», некоторые играют на барабанах и караталах. Почти на всех поверх дхоти и сари — теплые пальто. Некоторые пришли с детьми, в том числе и с грудными младенцами. Ожидающие своего рейса пассажиры, ошарашенные, во все глаза смотрят на это зрелище.

Самолет Прабхупады опаздывает, но преданные не прекращают петь, часто подпрыгивая высоко в воздух с поднятыми руками. С минуты на минуту должна произойти встреча, которой все они ждут уже очень давно. Забыв, что на них смотрят люди, преданные поют так эмоционально, что почти впадают в экстаз, не в силах совладать с собой. Появляется полицейский и обращается к самому солидному из преданных, Брахмананде: «Успокойте людей!». Пение стихает и превращается в негромкое бормотание джапы: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе.

Самолет из Лондона идет на посадку! Преданным не видно, как пассажиры входят в застекленную зону иммиграционного и таможенного контроля, — стеклянная стена на два метра от пола выкрашена черной краской. Не переставая петь, ребята пытаются заглянуть поверх. Ребята в сильном возбуждении, иные чуть ли не в истерике, задние напирают на передних. Вдруг они видят, как по ту сторону стены поднимается вверх рука Прабхупады с мешочком для четок! Они видят только руку и мешочек, но и этого достаточно, чтобы привести их в неистовый восторг.

Никого и ничего не боясь, они ударяют в барабаны и караталы и вновь взрываются киртаном: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе. Адвайта, с глазами, полными слез, изо всех сил колотит в караталы. Брахмананда, высоко подпрыгивая, чтобы заглянуть в кабинку таможенного контроля, рыдает и кричит, не в силах сдержать себя:
— Прабхупада! Прабхупада!

Пройдя все таможенные формальности, Шрила Прабхупада внезапно появляется перед учениками. Киртанананда Свами, который до этого был сдержан, летит к нему, перепрыгивая через кресла, через весь зал ожидания. Все толкаются и бегут, стараясь оказаться поближе к духовному учителю.

Шафрановая одежда Прабхупады помята после долгого перелета. На нем вязаный свитер. В левой руке он держит белый пластмассовый дипломат, а правую, с мешочком для четок, снова поднимает вверх. Из мешочка выглядывают его большой и указательный пальцы. Он дарит своим ребятам лучезарную улыбку. Обливаясь слезами радости, преданные кричат:
— Слава Прабхупаде!

Он идет к дивану, покрытому шафрановой тканью, и преданные, напирая друг на друга, ликующей толпой устремляются за ним. Он садится. Парамананда из Нового Вриндавана со своим новорожденным сыном — первым мальчиком, родившимся в ИСККОН, — выходит вперед и протягивает его Прабхупаде, чтобы тот благословил ребенка. Прабхупада улыбается. Преданные — на верху блаженства и не стесняются этого.

— А где Хаягрива? — спрашивает Прабхупада.

Вопрос летит по рядам, и вот сквозь толпу протискивается гигант Хаягрива и, бормоча себе под нос молитвы, падает к стопам духовного учителя. Руководители центров ИСККОН один за другим выходят вперед и надевают на Прабхупаду цветочные гирлянды.

Прабхупада смотрит поверх голов преданных и видит репортеров с фотоаппаратами и зевак — озадаченных, любопытных и снисходительно усмехающихся.

— Наверное, политик, — говорит какой-то человек из толпы.

— Итак, — начинает Прабхупада, — духовному учителю следует поклоняться, как Богу. Но если он сам считает себя Богом, от такого учителя нет никакого толку. Я прошу вас, пожалуйста, не считайте сознание Кришны очередной сектой...

Прабхупада объясняет, что сознание Кришны — великая наука, достигающая своего наивысшего выражения в чистой любви к Богу.

— Эти юноши и девушки никогда раньше не слышали о Кришне, — продолжает он, — но сейчас они с легкостью встали на этот путь, ибо это естественно для каждого.

Прабхупада говорит, что он уже не молод, но не сомневается в том, что даже после его ухода ученики продолжат развивать Движение сознания Кришны. Сила этого Движения такова, что оно способно в сердце каждого человека пробудить знание о Боге. После лекции Прабхупада встает и в сопровождении преданных выходит на улицу. Там его ждет лимузин, который по свежевыпавшему снегу везет его в храм.

Машина проехала мимо большого рекламного щита "CONTINENTAL", приглашающего в ресторан и бар гостиницы «Континенталь». Увидев плакат, Прабхупада удивился:
— Что? «Чинтамани»? О, «Континенталь»!

Преданные переглянулись. «Чинтамани»! Прабхупада подумал, что на щите написано «Чинтамани», — так называются духовные драгоценные камни, из которых состоит трансцендентная земля Кришналоки. Прабхупада сам был чинтамани, чистым и невинным, как дитя. Сейчас он приехал в холодный и грязный Бостон, но, где бы он ни оказался, он все равно не переставая думал о Кришне. Какая удача находиться с ним рядом! Сатсварупа взглянул на водителя:
— Ведите осторожно.

Прабхупада устроился на заднем сиденье и негромко, вполголоса, говорил, тогда как преданные, развернувшись, пытались разглядеть его в темном салоне автомобиля, охваченные трепетом от присутствия духовного учителя. Он был близок и дружелюбен с ними и все-таки оставался непостижим.

— На днях, — говорил Прабхупада, — я сказал Джорджу Харрисону, что если он считает деньги, которыми он располагает, своей собственностью, то это майя.

Перед тоннелем Самнера лимузин притормозил у автомата, собирающего плату за проезд. Водитель бросил в щель монетку, и красный свет сменился зеленым. Прабхупада поинтересовался, не бывает ли так, что кто-нибудь проезжает, не заплатив. Брахмананда ответил, что в таком случае срабатывает сигнализация. Тоннель Самнера был мрачноватым местом и обычно заставлял понервничать — но не тогда, когда рядом Прабхупада.

— Я попросил Джорджа отдать деньги Кришне, — продолжал он. — Отдать Кришне не обязательно значит отдать мне. Но так или иначе он должен все свои деньги потратить на Кришну.

— Но вы — единственный путь к Кришне, — сказал Брахмананда.

Услышав это, Прабхупада беспечно рассмеялся.

— Да, — согласился он, — по крайней мере, на Западе.

Ехать с духовным учителем, слушать, как он говорит о всяких мелочах или же о вещах серьезных, любоваться его непостижимым выражением лица и его доброй улыбкой... Мало кому выпадала такая удача. Это была редчайшая возможность.

— Я представляю чистое, истинное учение, — продолжал Прабхупада. — Кришна говорит в «Бхагавад-гите»: «Предайся Мне», а я говорю: «Предайтесь Кришне». Очень просто. Многие свами приезжают сюда и объявляют Кришной себя, но это никуда не годится. А я говорю: «Предайтесь Кришне». Я не говорю ничего нового и ничего не добавляю от себя. Кришна говорит: «Предайся Мне», и я говорю: «Предайтесь Кришне».

Он поинтересовался у Брахмананды, по-прежнему ли «Бэк ту Годхед» печатается пятидесятитысячным тиражом. Брахмананда ответил утвердительно.

— Хорошо, — кивнул Прабхупада.

Обратив взгляд на Сатсварупу, он спросил, как поживает наборная машина. Сатсварупа ответил, что каждый месяц набираются сотни страниц. Киртанананду Свами Прабхупада спросил о Новом Вриндаване. Он сказал, что община непременно будет развиваться; единственный недостаток в том, что зимой туда невозможно добраться.

Все, кто сопровождал Прабхупаду, были полностью довольны этой короткой беседой. Они ехали, опьяненные духовным блаженством.

Большинство преданных добрались до храма на Бикон-стрит раньше, чем Шрила Прабхупада, и теперь они ждали его там, охваченные радостным волнением. Лимузин подкатил к дверям, и снова преданные не стеснялись своих бурных проявлений любви к духовному учителю. Прабхупада величественно прошествовал по дорожке, поднялся по ступенькам крыльца, вошел в вестибюль через парадную дверь и осмотрел пурпурные стены и дверные проемы, выкрашенные в розовый и зеленый цвет. Со всех сторон на него были устремлены любящие взоры преданных, встречавших его радостными возгласами. Он улыбался.

В гостиной на втором этаже, ныне служившей алтарной комнатой, собралось более ста пятидесяти учеников и гостей. Прабхупада поднимался по лестнице, и фигура его постепенно вырастала перед взорами присутствующих. В левой руке он по-прежнему держал белый дипломат, а в правой — мешочек с четками. И хотя за окном стоял зимний вечер, пальто на Прабхупаде не было, только хлопчатобумажные одежды санньяси и свитер. Казалось, что от него исходило сияние.

Шрила Прабхупада подошел к алтарю. Он, казалось, замечал абсолютно все: и маленькие Божества Радхи-Кришны на троне под красным бархатным балдахином, и большие Божества Джаганнатхи, Субхадры и Баларамы на полке, закрепленной над изображением Господа Чайтаньи и Его группы санкиртаны, и даже начищенные до блеска латунные предметы для арати на маленьком столике рядом с алтарем. Повернувшись к Пурушоттаме, своему секретарю, сопровождавшему его во время путешествия, Прабхупада спросил:
— Как тебе, Пурушоттама? Очень красиво, правда?

Пройдя через комнату, Прабхупада сел на вьясасану, обитую красным бархатом, и заговорил. Все обратились в слух. Похвалив лондонский центр — то, как там поклоняются Божествам и как превосходно готовят для Радхи и Кришны пури, он повернулся к алтарю и сказал:
— Когда вы начищаете утварь для поклонения Божествам, ваше сердце тоже очищается. Полируя до блеска предметы для арати, преданные очищают и сердце своего духовного учителя.

Когда он произносил эти слова, полностью сосредоточив внимание на преданности Божествам, преданные вдруг осознали, насколько важен этот момент в их практике сознания Кришны.

— Кто сшил эти одежды? — спросил Прабхупада, взглянув на изящные наряды Радхи и Кришны, украшенные оборками.

— Шарадия, — откликнулись преданные.

Прабхупада улыбнулся.
— Спасибо тебе большое.

Он откинул голову и засмеялся:
— Шарадия по-прежнему ссорится с мужем?

Преданные и гости засмеялись, а Шарадия закрыла лицо руками.

— Не ссорься с ним, — сказал Прабхупада. — Он хороший парень. Любой, кто встает на путь сознания Кришны, хороший человек.

Затем он попросил, чтобы ему показали остальные помещения.

Когда Шрила Прабхупада пошел вниз, за ним увязались не менее сотни преданных — всем было интересно узнать, какое впечатление произведет на него храм, и услышать его мнение. Несмотря на окружающую его толпу, Прабхупада оставался спокойным и неторопливым. Он вошел в длинный зал, расположенный прямо под алтарной комнатой, — здесь печатались журналы. Комнату заполняли пачки бумаги, старый, большой офсетный станок, машина для обрезки бумаги, фальцевальный аппарат... Пахло типографской краской. Адвайта, заведующий типографией, в костюме защитного цвета, поклонился Прабхупаде. Когда, с улыбкой на лице, он встал с пола, Прабхупада подошел и обнял его, обхватив руками его голову.

— Очень хорошо, — сказал он.

Стоя у печатного станка, Шрила Прабхупада сложил руки и вознес молитву своему духовному учителю: «Джая Ом Вишнупада Парамахамса Шри Шримад Бхактисиддханта Сарасвати Махараджа Прабхупада ки джая!». Адвайта попросил Прабхупаду дать типографии духовное имя.

— «ИСККОН пресс», — произнес Прабхупада будничным тоном, как будто уже давно придумал это название.

— Поддерживайте все станки в безупречной чистоте, — велел он, — тогда они прослужат долго. Это сердце ИСККОН.

— Сердце ИСККОН — это вы, Прабхупада, — сказал какой-то преданный.

— А это - мое сердце, — отозвался он.

Выйдя из главного цеха, Прабхупада пошел осматривать остальные типографские помещения. Протискиваясь, подныривая, привставая на цыпочки, преданные шли за ним по пятам. Он заглянул в крохотную каморку, где работал преданный-наборщик.

— Наборщики — , сказал он, — поначалу должны работать очень медленно, и со временем они набьют руку.

Повернувшись к Адвайте, он сказал:
— В Индии каждый, кто говорит на хинди, читает литературу издательства «Гита пресс». Аналогичным образом всякий, кто говорит по-английски, должен иметь у себя книги «ИСККОН пресс».

Если рассматривать Шрилу Прабхупаду наряду с другими писателями, его литературное наследие уже было довольно существенным. Но он не был просто писателем. Его миссией было затопить весь мир книгами, прославляющими Господа Кришну. ИСККОН существовал уже три года, но его ученики только начинали претворять в жизнь его планы по изданию и распространению духовной литературы.

Печатание книг было важным шагом — первым шагом. Несколькими месяцами ранее Прабхупада писал:

Перед самым приездом в Бостон он написал:

Теперь ИСККОН ежемесячно печатал 50,000 экземпляров «Бэк ту Годхед», и Прабхупада надеялся, что это не предел.

Стоя в тесном, холодном подвале, окруженный преданными, печатными станками и духовными книгами, Прабхупада делился мыслями о том, как, по его мнению, должно работать издательство «ИСККОН пресс». Он сказал, что после того, как он надиктует текст на магнитофонную ленту, лента должна почтой пересылаться в Бостон для транскрибирования. На транскрибирование должно уходить не более двух дней. В течение следующих двух дней кто-то должен отредактировать отпечатанный текст. Затем второй редактор за два дня отредактирует его еще раз. Редактор санскрита добавит диакритические знаки, и рукопись будет готова в набор.

Прабхупада сказал, что сможет ежемесячно надиктовывать 15 магнитофонных лент, что составит 300 машинописных страниц. С такой скоростью «ИСККОН пресс» должен каждые два месяца выпускать по одной книге — то есть шесть книг в год. А книг Прабхупада хотел напечатать не менее шестидесяти. Поэтому ближайшие десять лет у его печатников не будет недостатка в работе. Он добавил, что, если бы преданные просто без остановки печатали книги, даже если бы при этом им приходилось работать посменно 24 часа в сутки, это доставило бы ему "огромное удовольствие". Он же готов, если потребуется, ради издания книг бросить все другие дела.

То был особый нектар, которого так жаждали преданные, работавшие в издательстве. Издание книг было сердцем Прабхупады; для него не было ничего дороже этого.

Пурушоттама: Еще в Лондоне я решил уйти. Я просто почувствовал, что хочу заняться чем-то другим. Но в Лондоне Прабхупада нуждался в моей помощи, и я чувствовал, что должен оставаться с ним. По крайней мере, я должен был доставить его обратно в Штаты. Я знал, что кому-то нужно сопровождать его в путешествиях. Я обязан был выполнить свой долг до конца, устроив все дела как следует. Я не мог просто взять и бросить его в чужой стране, в тот момент, когда он во мне нуждался.

Я никому ничего не говорил. Я не критиковал его - ничего такого. Я честно выполнял свои обязанности, но своим отношением ясно давал ему понять, что в последние дни все больше от него отдаляюсь. Я не кланялся ему. Я входил, но не кланялся.

Он вошел в комнату Прабхупады, не поклонившись. Он стоял. Ему было неловко садиться, ибо то, что он готовился сказать, было очень серьезно. Прабхупада взглянул на него из-за своего письменного стола:
— Да, Пурушоттама?

Пурушоттама: Я зашел к нему. Я знал, что собираюсь уходить, и мне было как-то тяжко говорить об этом. Но, так или иначе, я сказал ему, что у меня есть много вопросов — и о Движении, и о полете на Луну, и обо всем прочем. Я просто не верю в это. Он принял все, сказанное мною, очень близко к сердцу. Он отнесся ко мне с пониманием.

Он сказал:
— Если у тебя есть сомнения, почему ты не спросишь меня?

Я ответил:
— Вы сами говорили, что мы должны спрашивать только того, кому доверяем.

Его, похоже, это очень обидело. Он понял, о чем я говорю. Я почувствовал, что действительно его обидел. Я не хотел вести себя вызывающе, но так уж получилось.

Он сказал:
— Да, я заметил, что в последнее время ты не в лучшей форме. У тебя какие-то проблемы?

— Что ж, я этого и не скрываю, — ответил я.

Кажется, я пытался как-то подготовить его к тому, что собирался сообщить. Я хотел уйти в тот же день. Итак, я сказал:
— Я хочу уйти.

Но он ответил:
— Ты так долго был со мной, а теперь тебе не терпится уйти? Даже на ночь не останешься?

И добавил:
— Останься хотя бы до моего отлета.

Он должен был улететь через два дня. Я согласился:
— Ладно. На это время я останусь.

Я собирался вернуться в Нью-Йорк. На самом деле у меня не было даже денег на билет, и он дал мне и на самолет, и на автобус. Я был очень благодарен ему за это. Можно было бы занять деньги у кого-то другого, но он сказал: «Возьми. Ты можешь вернуть их позже». И я взял. На следующей неделе я вернул ему долг.

Он очень понимающе ко всему отнесся. Я заметил, что он смотрит на мир как-то по-особому, с любовью. Я чувствовал, что порой я начинаю смотреть на мир так же, и понял, что научился этому у Прабхупады - этой сердечности и любви. Он воспринимал мир с любовью, и я словно позаимствовал у него частичку этой любви. Это одно из тех его качеств, о которых я всегда помню. И я знаю, что поверил в Бога именно благодаря его Движению. До нашей с ним встречи я не верил в Бога.

После того как Пурушоттама ушел, Прабхупада говорил с Брахманандой о сомнениях своего слуги, возникших в связи с полетом на Луну, и — как следствие этого — его сомнениях относительно сознания Кришны.
— Я могу понять, что он сомневается в моих словах. Но как он может не верить шастрам?

Лос-Анджелес
25 февраля 1970 года

Преданные из Лос-Анджелеса получили разрешение въехать в свой новый храм на Уотсика-авеню в день, удачным образом совпавший с благоприятным событием — Днем явления Бхактисиддханты Сарасвати Тхакура. В комнатах еще не прибрались, а в большом зале не было мебели; но преданные перевезли из старого храма на Ла-Сьенага вьясасану Прабхупады, и Прабхупада попросил их поставить на нее большое изображение Бхактисиддханты Сарасвати. Стоя перед духовным учителем, Прабхупада провел ему арати. Вокруг него собралось около пятидесяти учеников, которые пели «Харе Кришна» и танцевали в пустом зале.

После арати Прабхупада попросил учеников поднести изображению Бхактисиддханты Сарасвати цветы. Затем, все еще стоя перед вьясасаной, он сказал, что ему нечего предложить духовному учителю в этот день, кроме своих учеников, и вслух зачитал имена их всех.

Сев на низкую вьясасану, которая стояла рядом с большой вьясасаной Бхактисиддханты Сарасвати Тхакура, Прабхупада коротко рассказал о жизни своего Гуру Махараджи — сына Бхактивиноды Тхакура и великого ачарьи миссии Чайтаньи Махапрабху. Вспоминая о первой встрече с ним, он поведал о том, как Бхактисиддханта Сарасвати попросил его научить англоязычный мир сознанию Кришны. Этот большой, новый храм, сказал Прабхупада, послал в подарок преданным его духовный учитель, чтобы они использовали его в служении Кришне. Прабхупада попросил их не привязываться к роскоши, а использовать это замечательное место для проповеди. Говоря об этом, он заплакал.

— А теперь принесите прасад! — воскликнул он.

И начался пир. Преданные рядами сидели на полу, а Прабхупада с вьясасаны руководил действиями раздатчиков, прося их разносить добавку: тому преданному - еще одну самосу, тому - немного чатни и так далее. Он замечал каждого и призывал преданных есть как можно больше кришна-прасада.

После полудня Прабхупада обошел здание. Помимо главного зала, который он попросил учеников перестроить под храм, он осмотрел такой же по величине зал для лекций. Эти залы плюс трехкомнатная квартира, просторные комнаты для преданных, мужчин и женщин, автостоянка, лужайка перед домом делали этот храм самым большим владением во всем ИСККОН.

— Нам самим ни к чему такой дом, — сказал Прабхупада президенту храма, Гаргамуни. — Мы готовы жить где угодно. Но в это прекрасное место мы можем приглашать порядочных людей, чтобы они учились здесь сознанию Кришны.

Здание стоило $225,000, а первый взнос должен был составить $50,000. Немногим более $10,000 у Прабхупады было в книжном фонде, но эти средства предназначались исключительно для издания книг. Поэтому, хотя обычно он не любил сам решать подобные вопросы, на этот раз ему пришлось сделать исключение, и он лично попросил преданных из других храмов пожертвовать средства на новую «мировую штаб-квартиру» в Лос-Анджелесе. Он даже разослал президентам храмов по всему миру фотоснимки нового здания. Благодаря этому он собрал сумму для первого взноса, и в День явления Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати ИСККОН стал законным владельцем здания.

Это был единственный храм, являющийся собственностью ИСККОН, — все остальные помещения снимались, — и Прабхупада захотел сам спроектировать его отделку. Услуги профессионалов обошлись бы очень дорого, но у Прабхупады было много учеников, жаждущих заняться реконструкцией здания. Карандхара немного разбирался в плотницком и слесарно-водопроводном деле и знал основы строительного мастерства. Со временем он вполне мог бы набить руку. Бхавананда, который был профессиональным дизайнером, загорелся желанием своего духовного учителя переделать невзрачную церковь в сверкающий дворец для Верховной Личности Бога.

— Сначала подготовь мою квартиру, — велел Прабхупада Бхавананде, — чтобы я мог переехать, а уж тогда возьмемся и за алтарную.

Бхавананда: Мы прикинули, в какой части храма у нас будут апартаменты Прабхупады, и Карандхара сделал там ванную. Затем приехал Прабхупада и сказал:
— Здесь будет моя гостиная. А здесь спальня.

Зайдя в третью комнату, с окнами на потолке, он сказал:
— А здесь будет моя библиотека.

Как-то в Бостоне Прабхупада сказал мне, что ребенком жил во дворце с голубыми стенами, белым мраморным полом и оранжевой и золотистой отделкой — это был дом Малликов в Калькутте. Поэтому мы выкрасили стены его гостиной в синий цвет, а пол я выложил белой плиткой. Шторы были из темно-оранжевого сатина с золотыми шнурами и бахромой. Прабхупаде очень понравилось такое сочетание цветов.

В спальне я спросил у него, куда поставить кровать, и он сказал:
— Поставьте в середину комнаты.

На пол мы положили ковер, и Прабхупада сказал:
— Теперь накройте ковер простынями. Так делается в Индии: красивые ковры накрывают простынями, а по особым дням простыни снимают. Иначе ковры быстро испортятся

Я пошел и купил простыни.

Когда я вернулся и начал застилать ковер простынями, Прабхупада сидел в гостиной. Он вошел и сказал:
— Да, очень хорошо. Это мое очередное нововведение. Для всех вас это что-то невиданное — простыни на коврах.

Потом он сказал мне:
— Теперь постарайся сделать так, чтобы на простынях не было складок.

Я стоял на четвереньках, и Прабхупада тоже опустился на четвереньки рядом со мной. Мы стали разглаживать складки, а когда дошли до конца, Прабхупада загнул край простыни под ковер.

Он был очень доволен, поскольку это было наше собственное здание. До этого у нас не было своих зданий.

В алтарной комнате Прабхупада показал Карандхаре, где построить три алтаря. Он указал размеры и распорядился сделать перед каждым из них двустворчатые двери, а наверху, над ними, прикрепить символы Вишну: над алтарем Гуру и Гауранги — раковину; над алтарем Радхи и Кришны (в центре) — диск и булаву; а над алтарем Господа Джаганнатхи — лотос. Вьясасану духовного учителя он попросил поставить по другую сторону алтарной комнаты, прямо напротив Радхи и Кришны. Стены должны были быть выкрашены в желтый цвет, который, по словам Прабхупады, соответствует гуне благости. Потолок нужно закрыть балдахином и повесить люстры.

Когда алтари были закончены, Прабхупада захотел перенести туда Божества, хотя ремонт был еще далек от завершения. Соорудив тележку с зонтиком и украсив ее цветами, преданные с торжественной процессией перевезли Божества из старого храма на бульваре Ла-Сьенага в Их новый дом.

Бхавананда: В первый раз войдя в алтарную комнату после утренней прогулки, он направился к алтарю Гуру-Гауранги и поклонился, Мы тоже поклонились. Затем он встал и подошел к Радхе и Кришне и снова поклонился, затем — к Джаганнатхе. Мы шли за ним. Затем мы отступили назад, а он сел на вьясасану и сказал:
— Теперь встаньте в два ряда, лицом друг к другу, вдоль комнаты, от вьясасаны до Радхи и Кришны. Одни стоят с левой стороны, другие — с правой. С одной стороны от вас будет гуру, с другой - Бог. Теперь идите друг другу навстречу, а потом расходитесь. Всегда оставляйте проход, чтобы мне было видно.

Божество - это царь, — сказал Прабхупада, — а все жители храма - Его личные слуги. Поэтому храм должен выглядеть как дворец. Роскошный храм играет важную роль в проповеди, объяснил он, поскольку большинство людей, особенно на Западе, не склонны подвергать себя лишениям ради духовной жизни. Есть одна индийская поговорка, что никто не слушает бедняка. Если преданные пригласят людей посетить лекции по бхакти-йоге на таком-то пустыре, под таким-то деревом, никто не придет. Но в чистое и красивое здание, с люстрами и удобными комнатами, придут многие, и это их очистит.

Кроме того, храм предназначен для тех, кто хочет жить там как преданный из Общества сознания Кришны. Преданные, говорил Прабхупада, должны быть готовы жить и спать где угодно. Но как любящий и заботливый отец своих учеников, Прабхупада побеспокоился о том, чтобы открыть большой храм и создать там приличные условия для проживания. Он строил дом для своей семьи. Забота о том, чтобы его духовным детям было где жить и заниматься преданным служением, составляла одну из сторон его миссии.

Особенностью нового храма был сад Прабхупады. Преданные освободили от бетона большой участок земли на задворках храма, засыпали его землей, огородили шлакоблочной стеной и засадили цветами.

Карандхара: В саду, по периметру, я вскопал грядки и посадил несколько одиноких растений. Но Прабхупада сказал:
— Нет. Ты должен засадить все. Везде должно что-то расти. Засади землю сплошь. Пусть растет.

Он хотел, чтобы сад был покрыт буйной растительностью, словно джунгли. Как в тропиках, где на каждом шагу - пышная зелень.

Прабхупаде всегда очень нравилось сидеть в саду по вечерам, когда воздух был напоен ароматом цветов и дул свежий, прохладный ветерок. Здесь обсуждались самые разные темы, как в «Шримад-Бхагаватам». Иногда это были оживленные беседы с гостями или преданными, иногда Прабхупада просто повторял мантру и почти ничего не говорил, а иногда он просил кого-нибудь почитать книгу «Кришна».

Он рассказывал, что, когда он был маленьким, у его матери был сад на крыше дома, и по вечерам он часто поднимался туда и играл. Он не забыл об этом. Он всегда помнил о своих любимых детских играх и с наслаждением о них рассказывал. Много раз он повторял:
— У моей матери был сад на крыше нашего дома, и ребенком я забирался туда по вечерам и играл. Теперь у меня снова есть прекрасное место, куда можно прийти.

Почти все президенты храмов, приехавшие к Шриле Прабхупаде, были молодыми людьми в возрасте от двадцати до тридцати лет. Они приехали как с практическими, так и с философскими вопросами. Они записывали в свои блокноты всё, начиная с храмового распорядка дня и заканчивая сочетанием цветов в интерьере храма. Они записывали мелодии киртанов и учились организации групп санкиртаны. Но, возможно, самое важное — они записывали то, что делал Прабхупада, и то, что он говорил им лично. После этого президенты храмов возвращались в свои города: в Беркли, Гамбург, Торонто — сияющие от блаженства и готовые внедрить в своих храмах те новшества, которым научились у Прабхупады в Лос-Анджелесе, в его всемирной штаб-квартире.

Хотя Прабхупада по-прежнему говорил о расширении своего Движения, он, казалось, был вполне доволен, живя в Лос-Анджелесе и обращаясь к остальному миру через президентов храмов, группы санкиртаны и через книги. Однако по мере созревания новых планов Прабхупада вновь стал поговаривать о необходимости создания руководящего совета для управления всеми делами ИСККОН, в который вошли бы двенадцать тщательно отобранных его учеников. Помимо этого, он думал о том, чтобы дать некоторым преданным санньясу и взять их с собой в Индию, чтобы сделать из них странствующих проповедников. А чтобы обеспечить своевременное и качественное издание книг, он хотел сформировать особый комитет, ответственный за их публикацию.

Прабхупада счастливо жил в Лос-Анджелесе: то решал вопросы по управлению своим всемирным Движением, то обучал растущую семью лос-анджелесских преданных повторять санскритские мантры, то уединялся в предрассветные часы для работы над книгами.

Однажды из Лондона ему прислали пластинку. Лондонские преданные, которые ранее при поддержке Джорджа Харрисона уже записали один альбом, теперь выпустили новый сингл, «Говинда». Заглавная песня сингла состояла из стихов «Брахма-самхиты», которым научил преданных Прабхупада, и каждый стих заканчивался припевом говиндам а̄ди-пурушам̇ там ахам̇ бхаджа̄ми . Прабхупада попросил проигрывать эту запись во время утренней программы в храме. На следующее утро, когда он вошел в алтарную комнату, поклонился Божеству и занял свое место на вьясасане, чтобы начать лекцию, запись включили.

В этот момент Прабхупада замер в экстазе. Его тело задрожало, а из глаз потоками хлынули слезы. Преданные, ощутив на себе отблеск эмоций своего духовного учителя, начали негромко повторять мантру Харе Кришна, как во время джапы. Казалось, что время замедлило ход... Наконец Прабхупада произнес:
— Говиндам ади-пурушам там ахам бхаджами, — и снова замолчал.

Затем он спросил:
— У всех все в порядке?

Ответом на это было громогласное: «Джая Прабхупада!» — и он приступил к лекции по «Шримад-Бхагаватам».

Ваишн̣авера крийа̄-мудра̄ виджн̃е на̄ буджхайа. «Никому не понять, что у вайшнава на сердце». Только чистый преданный может по-настоящему понять другого чистого преданного. Но, оглядывая свершения Шрилы Прабхупады, мы видим, что все, что он делал, было чистым преданным служением Господу Кришне и совершенным примером того, как полностью посвятить себя Кришне. Он учил наставлениями и личным примером. Часто вдохновляя и даже прославляя своих учеников, он всегда побуждал их активнее участвовать в исполненном счастья движении санкиртаны Господа Чайтаньи. Указывал он, однако, и на ошибки учеников. Порой эти ошибки бывали серьезными и болезненными и для него, и для преданных.

Однажды, войдя в свои апартаменты в лос-анджелесском храме, Прабхупада увидел, что преданный, убиравший его комнату, поставил его фотографию вниз головой. Просто не заметил. Но это был признак того, что в сознании ученика что-то не так. Каждое утро преданные возносят молитвы духовному учителю, выражая ему почтение как прямому представителю Бога. Как мог искренний ученик не заметить, что ставит представителя Бога вверх ногами?

Затем случилось происшествие еще более серьезное. Прабхупада зашел в храм, поприветствовал Божества и собирался выпить немного чаранамриты - ароматизированной воды, которой омывали Божества. Он делал это ежедневно. После утренней прогулки он возвращался в храм и, пока звучала запись «Говинда», кланялся Божествам. Затем кто-нибудь из преданных наливал в его правую ладонь несколько капель чаранамриты, и Прабхупада выпивал ее. Об этой составляющей преданного служения он упоминал в «Нектаре преданности»: «Ароматизированную цветами и духами воду, стекающую с Его лотосных стоп, собирают и смешивают с йогуртом. Чаранамрита обладает не только изысканным ароматом и вкусом, но и огромной духовной ценностью... Преданные, пришедшие поклониться Божеству, благоговейно принимают три капли чаранамриты и ощущают при этом трансцендентное блаженство».

Однако в то утро, приняв чаранамриту, Прабхупада нахмурился. Кто-то положил в нее соль! Он пересек храмовую комнату, сел на вьясасану и перед сотней преданных, заполнивших алтарную комнату, спросил:
— Кто положил в чаранамриту соль?

Поднялась девушка в сари и, робко улыбаясь, призналась, что это ее рук дело.

— Зачем ты это сделала? — серьезно спросил Прабхупада.

— Не знаю, — хихикнула она.

Прабхупада повернулся к Гаргамуни:
— Найдите ответственного.

Все присутствующие почувствовали его гнев. Это неприятное происшествие омрачило чистую атмосферу храма. Ученик поклоняется Кришне, стараясь доставить удовольствие духовному учителю, Его представителю. Но если гуру огорчен, это не делает ученику чести. Духовный учитель не есть некий принцип; он - личность. И в данном случае эта личность - Шрила Прабхупада.

Когда бостонское отделение «ИСККОН пресс» неправильно напечатало имя Прабхупады на новой книге, его это глубоко обеспокоило. На обложке небольшой книги в мягком переплете (это была одна из глав Второй песни «Шримад-Бхагаватам») было написано просто «А.Ч. Бхактиведанта». При этом традиционное «Его Божественная Милость» и «Свами Прабхупада» было опущено. Таким образом имя Шрилы Прабхупады почти лишилось своего духовного смысла. В другом издании «ИСККОН пресс» Прабхупада именовался просто «ачарьей ИСККОН», хотя сам он неоднократно подчеркивал, что он — ачарья-основатель. До Шрилы Прабхупады было много ачарьев и духовных учителей, и в будущем придет много других, но Его Божественная Милость А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада навсегда останется единственным ачарьей-основателем Международного общества сознания Кришны.

Масла в огонь подлил другой случай. Когда Прабхупада в первый раз открыл только что вышедшую из-под станка книгу с очередной главой из «Бхагаватам», переплет треснул и из книги выпало несколько страниц. Прабхупада рассердился не на шутку.

Услышав, что их духовный учитель разгневан, бостонские преданные сразу поняли, что допустили непростительную оплошность, неправильно напечатав имя Шрилы Прабхупады. Принижать положение духовного учителя — серьезное оскорбление, а они еще и растиражировали это оскорбление в книге. Причастность к этому событию стала для преданных тяжелым испытанием. Они поняли: чтобы их духовный прогресс продолжался, им стоит изменить свое умонастроение. Прабхупада осуждал умонастроение, ставшее причиной этих ошибок, и для учеников его замечания были весьма поучительны. Если не он, то кто объяснит им абсолютное положение духовного учителя?

Однажды в начале утренней лекции по «Шримад-Бхагаватам» Прабхупада окликнул одну из учениц:
— Нандарани!

Нандарани почтительно поднялась с места.
— Ты повторяешь 16 кругов каждый день?

— Э-э... Я стараюсь, Прабхупада.

— Вот в этом-то и проблема, — сказал Прабхупада, повернувшись к президенту храма.

Если даже Нандарани, одна из старших и самых ответственных учениц, не повторяет мантру ежедневно, то что говорить о младших ученицах, которые находятся под ее опекой. Виноваты были руководители. Прабхупада хвалил учеников за их усердную работу над реконструкцией храма и за то, что они каждый день выходили на улицы петь и распространять журналы. Но если преданный не повторяет установленное количество кругов мантры, тем самым он пренебрегает самым важным наставлением духовного учителя.

Нандарани не стала говорить, что именно руководители храма сказали ей, будто не обязательно повторять все 16 кругов, если занимаешься служением. И это при том, что при посвящении Прабхупада всегда совершенно недвусмысленно говорил ученикам: каждый день повторять по меньшей мере 16 кругов!

Затем произошел еще один инцидент. Во время утренней лекции Прабхупада говорил о Сарвабхауме Бхаттачарье, спутнике Господа Чайтаньи. Взглянув на преданных, он спросил:
— Кто такой Сарвабхаума Бхаттачарья?

Молчание. Прабхупада подождал.

— Что, неужели никто не может сказать, кто такой Сарвабхаума Бхаттачарья?

Какая-то девушка подняла руку; она «что-то читала о нем» — вот и весь ответ.

— И вам не стыдно? — Прабхупада посмотрел на мужчин. — Вы должны быть лидерами! Если мужчины не прогрессируют, то и женщины будут стоять на месте. Вы должны быть брахманами! Тогда и ваши жены станут брахманами. Но если вы не брахманы, то им-то что делать? Не совершенствуясь в повторении мантры, и не читая книги о сознании Кришны, они никогда не обретут той чистоты, что необходима для проповеди послания Господа Чайтаньи.

И в те же самые дни, когда все эти лос-анджелесские отклонения тяжким грузом лежали у Шрилы Прабхупады на сердце, он узнал, что его ученики, оставшиеся в Индии, шлют какие-то странные письма. Это еще больше обеспокоило его. В одном из таких писем, адресованных американским преданным, говорилось, что духовные братья Прабхупады в Индии возражают против его титула «Прабхупада», считая, что так можно обращаться только к Бхактисиддханте Сарасвати. Сами они называли Прабхупаду «Свами Махараджа». Кроме того, Прабхупаде стало известно, что некоторые его ученики поговаривают, будто он не единственный духовный учитель. Еще они с увлечением читали книги Бхактисиддханты Сарасвати — словно желая найти там некие новые истины, которые Прабхупада еще не открыл им.

Прабхупада посчитал, что все это заключает в себе опасность для ИСККОН. Основа духовного прогресса — непоколебимая вера в духовного учителя, а в этих новых идеях Прабхупада ясно видел несовершенное, относительное понимание положения гуру, в противовес абсолютному. Подобные идеи могли разрушить всё, что было им создано до сих пор; по меньшей мере они могли погубить духовную жизнь тех, кто их разделял.

Хотя в некоторых делах его ученики проявляли полное невежество, он знал, что они делают это не из злых побуждений. Но эти письма из Индии занесли на Запад духовную болезнь, которой несколько его учеников заразились от его духовных братьев. Прабхупада встревожился уже тогда, когда несколько его духовных братьев отказались посодействовать ему в приобретении земли в Майяпуре, месте рождения Господа Чайтаньи. Хотя он просил их помочь его неопытным ученикам купить участок земли, они не согласились. А кое-кто даже пытался помешать. Прабхупада написал одному из духовных братьев: «Мне очень больно слышать, что некоторые из моих духовных братьев вступили в тайный сговор с целью не дать мне купить землю в Майяпуре».

Прабхупада близко к сердцу воспринимал любую угрозу ИСККОН. Он терпеливо объяснял ученикам, почему он носит титул «Прабхупада» и почему ученик должен относиться к духовному учителю как к представителю Кришны и не пытаться "перепрыгнуть" через него, обращаясь к его предшественникам. Но теперь всего лишь несколько замечаний, неосторожно оброненных кем-то в Индии, пошатнули веру некоторых его учеников. Возможно, именно эти предательские идеи и заразили ИСККОН, став причиной грубых ошибок в «ИСККОН пресс» и даже отклонений в Лос-Анджелесе. Разговоры об относительном положении духовного учителя были не чем иным, как происками майи, иллюзорной энергии Господа. Майя пыталась сбить с толку преданных ИСККОН. Такова ее работа: уводить обусловленные души от служения Кришне.

Последние события стали мешать Прабхупаде в его работе над книгами. В Лос-Анджелесе его работа спорилась, и недавно он закончил второй и последний том книги «Кришна». Закончив последнюю главу, он тотчас начал начитывать на ту же пленку краткое изложение Одиннадцатой песни «Шримад-Бхагаватам». Однако постепенно работа остановилась.

Карандхара: Чтобы переводить, Прабхупаде нужно было глубоко сосредоточиться. Он открывал два или три больших тома «Бхагаватам», а иногда и несколько других книг, поменьше, к которым он то и дело обращался. Он сидел за столом, в очках, и говорил в свой диктофон. Он полностью погружался в чтение. Иногда он что-то записывал на листе бумаги, затем заглядывал в одну из своих книг, потом открывал другую, возвращался на предыдущую страницу, снова что-то записывал, а потом диктовал. Для такой работы нужна была огромная сосредоточенность. Мне кажется, именно поэтому Прабхупада работал по ночам, после вечернего отдыха. С часу или двух ночи до шести или семи утра он погружался в работу. В это время было тихо, и он мог сосредоточиться.

Но когда Прабхупаду стали беспокоить эти проблемы в ИСККОН, работа застопорилась. Он много времени тратил на разговоры: с преданными, которые приезжали из других мест, со мной, с другими посетителями. Затем ему требовалось время, чтобы все взвесить, обдумать, и он не мог сосредоточиться на переводе. Эти осложнения очень беспокоили его. Он размышлял над ними, а потом говорил:
— Я так и не смог сосредоточиться. Я думал об этой проблеме.

Духовный учитель страдает из-за ошибок учеников, но Прабхупада не был пессимистом. Он все так же пел и давал в храме лекции и по-прежнему приглашал лидеров своего Движения посетить «образцовый центр» в Лос-Анджелесе. Однако если он замечал какие-то нездоровые настроения, то тут же старался их исправить. Например, когда Гурудас написал из Лондона о том, что они позволили какому-то индийскому гостю сесть на вьясасану Прабхупады и прочитать в храме лекцию, Прабхупада сразу же ответил, указав на ошибку.

Из Парижа писал Тамала-Кришна. В письме он задавал Прабхупаде философские вопросы, касающиеся совершенства духовного учителя, и Прабхупада ответил — подробно, но строго.

Прабхупада понимал, что некоторые из лидеров его Движения с головой ушли в управление ИСККОН и теперь пытаются взять власть в свои руки. В лекциях он только намекал на это — например, когда говорил, что преданные и их лидеры недостаточно повторяют «Харе Кришна» и мало читают, — поэтому большинство преданных не догадывались о беспокойствах своего духовного учителя. Но иногда, сидя в своей комнате или в саду, Прабхупада делился с учениками своими опасениями. Он хотел, чтобы его ученики руководили ИСККОН, но для этого они должны быть чисты. Только тогда он смог бы полностью сосредоточиться на работе над книгами. В июне он написал Брахмананде:

В июле Прабхупада приехал в Сан-Франциско на четвертый ежегодный фестиваль Ратха-ятра. Это был самый большой фестиваль из тех, что здесь проводились: около десяти тысяч человек прошли с колесницами через Голден-Гейт-парк к пляжу. Прабхупада чувствовал себя неважно и присоединился к шествию только с середины. Окруженный сотней учеников, поющих под аккомпанемент каратал и мриданг, он танцевал перед колесницами.

Потом Прабхупада изъявил желание ехать на колеснице, как это было в прошлом году, но некоторые ученики стали его отговаривать. Они сказали, что однажды на них напала шайка хулиганов и Прабхупаде из соображений безопасности лучше не подниматься на колесницу. Он какое-то время настаивал, но в конце концов уступил и поехал к пляжу на машине.

На пляже, в танцзале «Фэмили дог», Прабхупада начал лекцию словами:
— Большое спасибо всем вам за то, что пришли. Хотя я не очень хорошо себя чувствую, я счел своим долгом прийти, ведь вы столь любезно посетили наше празднование Ратха-ятры Господа Джаганнатхи. Я чувствую, что обязан был прийти, увидеться с вами и обратиться к вам.

Его голос был очень слаб.

Позже, в своей сан-францисской квартире, Прабхупада выразил недовольство тем, что ему не позволили ехать на колеснице. Как глава движения «Харе Кришна» он должен был находиться там. Ученики не просто отказали ему, сославшись на опасность, — некоторые из них сами демонстративно влезли на колесницу, как будто бы заняв его место.

Они не поняли. Прабхупада объяснил, что сила заключается в единстве, а не в одном человеке. Какая необходимость в еще одном единоличном лидере, когда в ИСККОН уже есть ачарья-основатель? Он попросил их собраться снова.

Вернувшись в Лос-Анджелес, Прабхупада объявил, что даст шестерым своим ученикам посвящение в санньясу. Община преданных оживленно готовилась к празднику. Прабхупада сказал, что санньяси должны будут покинуть свои храмы, путешествовать и проповедовать. Такого в ИСККОН еще не было. Новость стала сенсацией и очень понравилась преданным.

Хотя Прабхупада давал санньясу наиболее зрелым из учеников, он также говорил, что цель посвящения в санньяси — очистить сердца этих преданных и вызволить их из пут материальных желаний. Он назначил церемонию на конец июля, через две недели.

Прабхупада был вне себя от гнева. Как они посмели встать между ним и его другими учениками? Как им в голову могло прийти брать на себя подобные решения? Как может ученик подвергать цензуре почту своего духовного учителя?

Хотя Прабхупада сделал выговор всем ученикам, которые имели отношение к этому случаю, на сердце у него стало еще тяжелее. Его все больше беспокоили мысли о духовной болезни, занесенной письмами из Индии. Он понял, что в Лос-Анджелесе у него нет никого, с кем можно было бы откровенно поговорить обо всех этих случаях серьезного принижения статуса духовного учителя. Все эти тревоги отразились и на его физическом состоянии: он заболел и перестал есть.

Карандхара: Я слышал кое-что об этом, но многое было затушевано, приукрашено. Прабхупада тоже избегал подробно говорить на эту тему. Хотя однажды, когда я сидел у него в комнате, сразу после того, как его санньяси покинули Лос-Анджелес, он спросил меня, понимаю ли я, что происходит. Я ответил:
— Думаю, да, — но в действительности я знал совсем немного.

В это время с улицы донеслось пение преданных, вышедших на санкиртану. Прабхупада сидел за столом. Услышав киртан, он обернулся, выглянул из окна и с улыбкой проводил их взглядом. Затем он повернулся ко мне.

— Они невинны, — сказал он. — Не втягивай их в эти дела.

Карандхара так ничего и не понял и недоумевал, что это за дела, в которые не нужно втягивать преданных. Но он чувствовал, что над головами санньяси нависла какая-то тень.

Прабхупада пригласил в Лос-Анджелес трех своих доверенных учеников.

Рупануга: Я был в Буффало. Зазвонил телефон. Кто-то сказал в трубку:
— Шрила Прабхупада на связи.

Я не поверил:
— Что? Вы шутите!

Но это оказался не Прабхупада, это был его слуга, Девананда. Он сообщил:
— Шрила Прабхупада хочет, чтобы ты приехал в Лос-Анджелес.

Я спросил:
— Что случилось?

Он ответил:
— Хм-м, он не хочет... — и затем выпалил: — Шрила Прабхупада сам тебе сейчас все расскажет.

Шрила Прабхупада взял трубку. Услышав его голос, я тут же на расстоянии предложил ему поклоны, а потом спросил:
— Шрила Прабхупада, что случилось?

Он сказал:
— Ты не знаешь разве, что я был болен?

Я ответил:
— Нет!

Он сказал:
— Немедленно приезжай.

Тогда я попросил:
— Э-э... м-м... Шрила Прабхупада, можно мне переговорить с Деванандой?

Я не понимал, что происходит, поэтому спросил Девананду:
— Объясни, в чем дело!

Тот ответил:
— Шрила Прабхупада сказал, что поговорит с тобой, когда ты приедешь. Он сам все объяснит.

Бхагаван дас: Я только что вернулся с санкиртаны, и тут мне позвонил Рупануга. Он сказал, что Прабхупада сообщил ему по телефону о каких-то проблемах в Лос-Анджелесе, и теперь он едет туда. Он не мог больше ничего сказать, но обещал позвонить, когда вернется.

Это вывело мой ум из равновесия. Усевшись в кресло, весь в поту, разгоряченный после санкиртаны, я погрузился в мысли о Прабхупаде и о том, что же такое могло случиться. Я позвонил в Лос-Анджелес секретарю Прабхупады, Девананде, и тот ответил, что не может сообщить по этому поводу ничего определенного. Я надеялся так или иначе побольше разузнать о положении дел, но, подождав немного, отправился в душ.

Я был в душе, как вдруг кто-то неожиданно застучал в дверь.

— Прабхупада звонит. Он хочет с тобой поговорить.

Я был уверен, что это какое-то недоразумение — разве может такое быть, чтобы звонил духовный учитель? Но все же выскочил из душа, весь мокрый, схватил трубку и сказал:
— Алло?

Последовала долгая пауза. Затем неожиданно на другом конце провода раздался голос Прабхупады:
— Бхагаван дас?

— Да, — ответил я. — Шрила Прабхупада, пожалуйста, примите мои смиренные поклоны! Чем я могу вам служить?

Я был как громом поражен. Тут Прабхупада медленно произнес:
— Тебе предстоит сделать многое, но прежде всего ты должен немедленно приехать сюда.

Я сказал:
— Конечно, Шрила Прабхупада, я выезжаю немедленно.

После этого мы оба повесили трубку.

Мне удалось наскрести денег на билет до Лос-Анджелеса. Когда в Детройте я поднялся на борт самолета, выяснилось, что тем же рейсом летит Рупануга. Мы сели рядом и стали обсуждать, что же такое могло произойти в Лос-Анджелесе, что привело Прабхупаду в такое беспокойство.

Когда мы прибыли в аэропорт, нас встретил Карандхара. Он рассказал, что некоторые из старших преданных плетут против Прабхупады интриги и что в этот день Прабхупада дал некоторым из них санньясу и отправил проповедовать. Все это поразило меня; я не знал, что и думать.

Войдя в комнату Прабхупады, мы увидели, что он очень подавлен — он постоянно тер голову и жаловался, что из-за этих интриг у него повысилось давление.

Тамала-Кришна: Я написал Шриле Прабхупаде из Парижа длинное письмо, в котором излагал наши планы по расширению проповеднической деятельности в Европе, и в ответ неожиданно получил от Его Божественной Милости телеграмму следующего содержания: «Получил твое письмо от 26 июля. Приезжай в Лос-Анджелес немедленно». Я очень удивился и, как сейчас помню, в тот же день освободился от всех дел и вечером уехал, хотя всё в том храме держалось на мне.

Приехав в Лос-Анджелес, я встретил там Рупанугу, Бхагавана, Киртанананду Свами и Карандхару. Я был исполнен энтузиазма, пребывая в блаженстве от активной санкиртаны, которой занимался последнее время, и понятия не имел ни о каких проблемах. Но эти преданные были угрюмы, мрачны и серьезны и попытались объяснить мне, что происходит. Но я так и не смог понять все до конца. Я приехал поздно вечером и в этот день не смог увидеть Шрилу Прабхупаду.

Ранним утром следующего дня, когда Прабхупаде сообщили о моем прибытии, он позвал меня к себе перед мангала-арати. Я отправился к нему на квартиру и там, войдя в его комнату, обнаружил Прабхупаду сидевшим с поникшей головой. Он поднял глаза, и я увидел, что он выглядит больным. Он казался изможденный и очень несчастным. Как только я склонился перед ним, он тихо спросил:
— Тебе рассказали?

Конечно, я так и не понял всего, что мне рассказали, но ответил:
— Да, я кое-что слышал.

И Прабхупада спросил:
— Ты можешь мне помочь?

Я ответил:
— Да, Шрила Прабхупада.

Он спросил:
— Можешь забрать меня отсюда?

Я сказал:
— Да, Шрила Прабхупада.

Конечно, я не чувствовал, что смогу помочь Прабхупаде, но понял, что должен ответить «да». Разве можно было сказать: «Нет, не могу»? Но как я мог помочь? Это все равно что пытаться поднять самую большую в мире тяжесть. Гуру такой тяжелый... И тем не менее я должен был согласиться.

Далее Прабхупада спросил меня:
— Куда ты увезешь меня?

Я предложил:
— Мы можем поехать во Флориду.

Он сказал:
— Нет, это недостаточно далеко отсюда.

Я ответил:
— Я могу забрать вас в Европу.

Он возразил:
— Нет, это тоже будет не очень хорошо. Там могут быть подобные проблемы.

В общем, в тот раз мы так и не решили, куда ехать. Но Прабхупада сказал:
— Здесь как будто пожар. Я должен немедленно уехать. Это похоже на пожар.

Прабхупада доверительно рассказал обо всем Рупануге, Тамала-Кришне и Бхагавану: как утаивалась его почта, как неправильно напечатали его имя, как ему не позволили ехать на колеснице во время Ратха-ятры. Он упомянул об этих и других происшествиях, указывающих на то, что кое-кто хочет отодвинуть его на второй план, сделать недоступным для учеников. Он не хотел оставаться в Лос-Анджелесе, он не хотел оставаться в Соединенных Штатах, он не хотел даже ехать в Европу. Он хотел покинуть место, оскверненное оскорблениями со стороны учеников. Но до отъезда он хотел воплотить в жизнь свой замысел — создать руководящий орган, который будет управлять деятельностью ИСККОН. В связи с этим 28 июля 1970 года он продиктовал письмо следующего содержания.

Далее Прабхупада перечислил двенадцать человек, которые должны были войти в состав Джи-би-си:

Далее Прабхупада объяснял, какую роль должны играть санньяси.

Впоследствии в своих многочисленных устных указаниях и письмах Прабхупада установил основные направления деятельности для секретарей Джи-би-си. Они должны регулярно путешествовать по храмам в своих зонах и следить за тем, чтобы каждый преданный повторял шестнадцать кругов мантры и следовал установленному расписанию и чтобы в храмах поддерживался должный уровень чистоты. Двенадцать секретарей Джи-би-си должны освободить его от бремени забот, связанных с управлением, и самостоятельно решать текущие и назревающие в Обществе проблемы. Решить эти проблемы будет возможно только в том случае, если в каждом храме преданные полностью посвятят себя регулируемому преданному служению: будут подниматься рано утром, посещать мангала-арати в 04:30 утра, ходить на лекции по «Шримад-Бхагаватам» и повторять санскритские стихи, петь на улицах и распространять «Бэк ту Годхед» и прочую литературу о сознании Кришны. Упор на строгое следование принципам сознания Кришны заменит собой все мирские методы управления. Представители Джи-би-си должны следить, чтобы все преданные в их зонах были должным образом заняты служением. Тогда майя уйдет.

На следующий день Прабхупада написал еще один важный документ, в котором назначил Бхагавана, Рупанугу и Карандхару попечителями издательства «Бхактиведанта бук траст».

С тех пор как в 1967 году Прабхупада вернулся в Америку, он часто шутил, что хотел бы остаться в Америке как приемный сын своих учеников. Теперь он делился новыми планами. Он говорил о поездке в Индию, о проповеди и строительстве там больших храмов ИСККОН. Для преданных, привыкших использовать под нужды проповеди маленькие съемные помещения, строительство монументальных храмов в Индии, о котором толковал Прабхупада, казалось чем-то непостижимым. В Индии, сказал Прабхупада, он научит своих последователей проповедовать и открывать храмы.

Прабхупада выбрал несколько человек (в том числе двух новых санньяси), чтобы взять с собой в Индию. В будущем, сказал он, к ним присоединятся и другие его ученики — Индия обязательно должна стать важным местом для проповеди сознания Кришны. В одном из писем, отправленном в Бостон Сатсварупе и Уддхаве, он написал:

31 июля в письме Брахмананде и Гаргамуни Прабхупада объяснил, почему он покидает Америку уезжая в Индию:

Прабхупада раскрывал планы своей поездки в Индию и в других письмах:

Готовясь к поездке Прабхупады в Индию, его слуга Девананда, теперь Девананда Свами, задавал ему вопросы из иммиграционной анкеты, механически зачитывая вопросы и вписывая ответы Прабхупады в соответствующие поля.

— Совершали ли вы преступления? — прочитал он.

Глаза Прабхупады расширились:
— Ты спрашиваешь своего духовного учителя, совершал ли он преступления?

Он повернулся к Бхагавану:
— Вот видишь, я буквально окружен людьми, которым нельзя доверять. Это опасно.

Вечером перед отъездом Прабхупада сидел в своем саду.

— Не переживайте, — сказал он окружавшим его ученикам. — Мы не отступаем. Мы идем вперед. Я открою вам все. Я все приведу в порядок.

Он объяснил, что его резкие слова и замечания имели своей целью просветить и предостеречь преданных, раскрывая им незаметные уловки майи.

Карандхара заметил, что руководители храма организовали всё так, чтобы назавтра поехать с Прабхупадой в аэропорт смогли только несколько преданных.

— Откуда взялась эта идея? — удивился Прабхупада. — В «Шримад-Бхагаватам» говорится, что, когда святой человек покидает вас, его нужно провожать как можно дальше — пока он не скроется из виду.

В итоге на следующий день Прабхупаду провожали все. Преданные пели и танцевали, следуя за ним по длинным коридорам Международного аэропорта Лос-Анджелеса. Проведя с ними многие месяцы, теперь он уезжал. Преданные плакали.

В новых одеждах, с обритой головой, Прабхупада, казалось, излучал свет. Он сидел в зале ожидания, высоко подняв голову, серьезный и непроницаемый, как всегда. Он начинал новое рискованное предприятие во имя Господа Чайтаньи. Он говорил, что уже стар и может больше не вернуться, но его ученики должны со всей серьезностью продолжать развивать Движение сознания Кришны.

— Если вы будете следовать этой новой программе, — сказал он, — майя не сможет напасть на вас.

После этого он уехал.

По пути в Японию Прабхупада остановился на одну ночь на Гавайях, в мотеле. К нему пришли Гаурасундара и Говинда даси. Говинда даси хотела, чтобы Прабхупада ненадолго задержался и установил в храме их Божества Радхи и Кришны. Прабхупада ответил, что если Гаурасундара согласен, то он останется на несколько дней и проведет церемонию установления.

— Мне надо посоветоваться, — ответил Гаурасундара.

На следующий день Прабхупада улетел в Японию. Из Японии он написал Говинде даси:

В аэропорту Токио Прабхупаду приветствовали ответственные сотрудники издательства «Дай Ниппон», которое выпустило книгу «Кришна, Верховная Личность Бога» и ежемесячно печатало 20,000 экземпляров «Бэк ту Годхед». На лимузине, любезно предоставленном компанией «Дай Ниппон», Прабхупаду и его свиту отвезли на маленькую частную квартиру в 45 минутах от храма.

Прабхупада сильно кашлял. И это, и некоторые другие признаки свидетельствовали о плохом состоянии здоровья, причиной которого, по его словам, было поведение учеников. Но, несмотря на болезнь, он часами мог делиться своими тревогами за судьбу ИСККОН — обычно с сопровождавшим его секретарем, членом Джи-би-си Тамала-Кришной.

Вскоре после прибытия Прабхупады в Японию его секретарю позвонил преданный, который недавно побывал на праздновании Джанмаштами в Новом Вриндаване. Новости заставили встревожиться. Преданный рассказал, что приезжали четверо из недавно получивших посвящение санньяси и проповедовали что-то странное. Преданные были в замешательстве. Санньяси заявили, будто Прабхупада уехал из Америки потому, что отверг своих учеников. Эти санньяси винили и себя, и остальных преданных в том, что никто из них не понял: Прабхупада-тo на самом деле был Самим Кришной!

Услышав это, Прабхупада сказал:
— Вот потому-то я и не поехал. Я знал, что это случится. Это имперсонализм.

Он объяснил, что такое майявада и как она искажает представление о положении гуру и Кришны. Если кто-то говорит, что гуру — Бог, или же сам гуру объявляет себя Богом, то это философия майявады.

Для майявади осознать свою вечную природу — значит постичь свое единство с Брахманом, всепроникающим духом. Они, хоть и рассуждают иногда о Кришне и бхакти, ошибочно полагают, что все имена, формы и деяния, в том числе Кришны и Его преданных, есть не что иное, как игра иллюзии, майи. Они ставят на одну ступень Кришну и майю, и за это их называют майявади. Несмотря на весь свой аскетизм, отсутствие привязанности к общению с мирскими людьми, изучение «Веданта-сутры» и комментариев Шанкары, майявади всегда допускали эту ошибку (в том числе и современные майявади, нередко не отличающиеся ни аскетизмом, ни ученостью). Духовный учитель, принадлежащий к школе майявади, не дает своему ученику святое имя Кришны, не говорит ему о священных играх Господа или Его божественном облике — все это майявади считают иллюзией. Вместо этого гуру объясняет ученику единство всего сущего и учит тому, что представления об индивидуальности живого существа и его «я» — иллюзия. Майявади иногда сравнивают гуру с лестницей, которая помогает подняться до высшего состояния единства. А когда необходимости в лестнице больше нет, ее просто отбрасывают.

Прабхупаде трудно было говорить; то и дело кашляя, он объяснил, чем опасны заблуждения майявади. Имперсоналисты придерживаются упрощенных, мирских взглядов на гуру, на поклонение ему и его наставления. Если кто-то говорит, что гуру — это Бог, а Бог безличен, отсюда следует естественный вывод, что между гуру и учениками нет никаких вечных отношений. В конечном счете ученик становится равным духовному учителю, или, другими словами, осознаёт, что он тоже Бог.

Пользуясь аргументами из ведических писаний, Прабхупада опроверг все утверждения майявади. Он объяснил, что индивидуальные души — вечные слуги Кришны, и эти отношения господина и слуги вечны. Поэтому служение Кришне — это духовная деятельность. Но только служение гуру позволит ученику полностью возродить свои вечные отношения с Кришной. Ведические писания подчеркивают первостепенное значение служения духовному учителю. Он представитель Бога, непосредственный, живой Его посредник, и никто не может приблизиться к Богу, минуя его. Господь Кришна говорит; «Тот, кто называет себя Моим преданным, на самом деле не является таковым. Мой настоящий преданный — тот, кто предан Моему слуге (духовному учителю)».

Прабхупада тренировал учеников часами. Он выдвигал доводы майявади, а затем просил учеников их разбить. Если им это не удавалось, он опровергал эти утверждения сам. Он подчеркивал, что отношения между духовным учителем и учеником вечны, но не потому, что гуру — это Кришна, а потому, что он вечно остается ближайшим слугой Кришны. Истинный духовный учитель никогда не заявит, что он Кришна или что Кришна не является личностью.

Преданные начали понимать, что оскорбительное умаление положения их духовного учителя было порождением философии майявады. Майявади не видит нужды развивать преданность гуру; если все отношения в конечном счете иллюзия, зачем множить иллюзию? Если в основе отношений господина и слуги лежит иллюзия, то чем меньше ученик считает своего гуру господином, а себя — его слугой, тем больших высот он достиг. Философия майявады была незаметным и неощутимым ядом.

По крайней мере, Прабхупада избежал необходимости лично присутствовать в Новом Вриндаване и с болью выслушивать оскверненные майявадой восхваления некоторых своих учеников, наблюдая ужасающее невежество остальных. Он вместе со своей небольшой группой направлялся в Индию проповедовать. Отсюда, из Токио, ему нужно постараться захватить как можно больше журналов «Бэк ту Годхед» и экземпляров книги «Кришна».

— Тогда остановитесь, я буду читать сам.

Прабхупада открыл Десятую песнь «Шримад-Бхагаватам» на санскрите и следующие два часа читал санскритские стихи.

— Вы не понимаете санскрита, — сказал он. — Но я знаю, что вы можете его почувствовать. Эти стихи обладают такой силой, что, просто слушая их, можно очиститься.

Пока шло чтение, Киртанананда Свами и Карттикея Свами готовили на кухне пир. В полночь преданные подали Прабхупаде роскошное угощение в честь Джанмаштами. Отведав лишь несколько кусочков, он наблюдал, как с аппетитом едят его ученики.

А на следующий день была Вьяса-пуджа, 74 день рождения Прабхупады, который он отметил в токийском храме ИСККОН. В храме было всего две комнаты: одна для проживания, другая для поклонения Кришне. На полу лежали японские соломенные коврики. Прабхупада сел справа от алтаря, глядя на Господа Джаганнатху, а ученики расположились перед ним на полу и запели молитвы «Гурваштаки», прославляющие духовного учителя. Однако поскольку никто из них не знал точно, как проводить церемонию Вьяса-пуджи, когда через некоторое время киртан закончился, повисла пауза. Последовало несколько мучительно неловких мгновений: преданные чувствовали, что сейчас они должны сделать что-то особенное. Но что?

Прабхупада, казалось, рассердился:
— У вас что, нет пушпанджали? А прасад готов?

Преданные переглянулись.

— Это не Вьяса-пуджа, — сказал Прабхупада. — Вы разве не были раньше на Вьяса-пудже? Не знаете, как отмечать Вьяса-пуджу, как выражать почтение духовному учителю?

Один санньяси заплакал.

— Тамала-Кришна, — позвал Прабхупада, — ты разве не видел, как я отмечал День явления моего Гуру Махараджи? Где пушпа? (Пушпа на санскрите означает "цветы".)

Пушпа? Пушпа? Тамала-Кришна решил, что Прабхупада имеет в виду пушпанну — кушанье из разноцветного риса.

— Я не знаю, — ответил он.

— Что за Вьяса-пуджа без пушпы? — спросил Прабхупада.

— Мы можем приготовить, — предложил Тамала-Кришна.

Он схватил Судаму.
— Прабхупада хочет прасада. Он хочет рис пушпанна.

Они бросились на кухню и спешно начали готовить рис.

Тем временем преданные в храме попытались провести церемонию Вьяса-пуджи по-своему. Киртанананда Свами встал и начал читать вслух отрывок из введения к книге «Кришна, источник наслаждения», в котором кратко рассказывалась биография Прабхупады. Но Прабхупада прервал его и отругал учеников за выдумки и неправильные действия.

— Если вы не знаете, — воскликнул он, — почему не спросите меня, как правильно?

Присутствующие гости, японцы, ни слова не понимали по-английски, но видели, что духовный учитель беспокоится. Прабхупада объяснил, что в преданном служении все должно совершаться правильно, в соответствии с традицией, переданной по парампаре, без всяких выдумок.

— Завтра мы проведем Вьяса-пуджу еще раз, — сказал он. — Приходите ко мне в комнату, я скажу вам, что делать.

На следующий день, проведя простую, традиционную церемонию Вьяса-пуджи, преданные были в полном восторге. Впоследствии они согласились: если духовный учитель недоволен, то и счастья никакого не будет; но если духовный учитель удовлетворен, то ученика наполнит блаженство.

Там и тут, неформально беседуя с группами преданных, санньяси объясняли им, как преданные оскорбили Прабхупаду и как он лишил их за это своей милости. Санньяси делились откровениями, будто Прабхупада в действительности был Самим Богом, но никто из учеников не признал в нем Бога и потому все они, и в первую очередь сами санньяси, виновны в умалении его положения. Потому-то Прабхупада и уехал в Индию — он «лишил милости» своих учеников.

Преданные были сокрушены. Никто не знал, что возразить. Проповедь санньяси омрачила весь праздник. И так и должно быть, заявляли они; каждый должен ощущать свою вину и осознавать, что утратил милость своего духовного учителя. Нет смысла пытаться поднимать друг другу настроение — тут не помогут ни пение «Харе Кришна», ни пир: каждый должен вкусить горечь этого лекарства.

Хотя Прабхупада дал своим ученикам три тома «Шримад-Бхагаватам», а также «Бхагавад-гиту как она есть», «Нектар преданности», «Учение Шри Чайтаньи» и много других книг, никто из преданных не знал эти книги достаточно хорошо. Многие сомневались в правильности философии, которую проповедовали санньяси, но никто не знал священные писания настолько глубоко, чтобы немедленно опровергнуть их слова. Преданные обратились к Джи-би-си — руководителям и защитникам ИСККОН, недавно назначенным Прабхупадой. Члены Джи-би-си совместно с другими старшими преданными принялись внимательно изучать книги Шрилы Прабхупады, желая точно выяснить, что же в них говорится о положении духовного учителя.

Потом Хаягрива объявил преданным, что получил только что письмо из Токио от Шрилы Прабхупады. Преданные собрались в пандале, чтобы послушать, и Хаягрива зачитал письмо вслух: «Мои дорогие сыновья и дочери...» — далее Прабхупада перечислял по именам почти всех, кто жил в Новом Вриндаване. Преданные тут же почувствовали, как к ним возвращается надежда. Просто услышать эти слова Прабхупады «Мои дорогие сыновья и дочери» — было огромным облегчением.

Хаягрива продолжал читать:
— «Пожалуйста, примите мои благословения».

Значит, Прабхупада их не отверг!

Далее Шрила Прабхупада писал о том, как он доволен деятельностью преданных в Новом Вриндаване, и обещал их навестить. Он сказал, что скоро вызовет к себе в Индию и других учеников. Когда Хаягрива зачитывал то место, где Шрила Прабхупада описывал предстоящую проповедь в Индии, бурный поток проповеднического духа Прабхупады подхватил и увлек за собой умы преданных. Они зааплодировали. Они были на верху блаженства.

Затем Прабхупада непосредственно обратился к проблеме, вставшей перед ИСККОН: «Очистите Новый Вриндаван от не-вриндаванской атмосферы, которая туда проникла». В своем письме он обрушивался на философию майявади.

После этого члены Джи-би-си собрали всех преданных в алтарной комнате. Читая избранные места из «Нектара преданности», они доказали, что духовный учитель, хотя и не является Богом, заслуживает такого же почтения, как Бог, ибо он — Его доверенный слуга. Несколько старших преданных поделились воспоминаниями о некоторых моментах своего общения с Прабхупадой, вселивших в их сердца уверенность, что Прабхупада не может их отвергнуть — он очень милостив. Кто-то сказал, что санньяси могут ощущать себя отвергнутыми из-за собственного чувства вины, но они не должны проецировать эту вину на других.

Однако лжеучение нанесло удар по вере преданных, и многим требовалось время, чтобы от него оправиться. Особенно оказались выбиты из колеи те, кто приехал на фестиваль впервые. Но мрачная туча, нависшая было над Новым Вриндаваном, теперь рассеялась благодаря своевременному письму Шрилы Прабхупады.

Санньяси признали, что попали впросак. Члены Джи-би-си позвонили Киртанананде Свами в Токио и сказали ему, что письмо Прабхупады положило конец большинству проблем, но санньяси продолжают упорствовать в своих заблуждениях. Услышав об этом, Прабхупада почувствовал, что его опасения подтверждаются.

Некоторые ученики отравились ядовитой философией, пришедшей из Индии, и в результате их сердца, несмотря на присутствие Прабхупады, переполнились мирскими желаниями власти и контроля.

Обратившись к Тамала-Кришне, Судаме и трем сопровождавшим его санньяси, Прабхупада спросил, как, по их мнению, нужно теперь поступить. Философские упражнения последних дней были еще свежи в их памяти, и они высказали предложение, что любому, кто учит других философии майявады, нельзя позволять оставаться в ИСККОН. Прабхупада согласился. Если эти санньяси, сказал он, продолжают проповедовать философию майявады, они не должны оставаться в его храмах — пусть уходят и «проповедуют» отдельно, сами по себе. Тамала-Кришна передал это решение членам североамериканского Джи-би-си, и Прабхупада был доволен, что проблема, похоже, улажена. Для этого он и создал Джи-би-си — чтобы справляться с подобными трудностями.

2 сентября Прабхупада написал Хамсадуте в Германию:

Хаягриве в Новый Вриндаван Прабхупада написал:

Сатсварупе в Бостон Прабхупада написал:

Худшее позади, думал Прабхупада. Эта проблема уже несколько месяцев беспокоила его и мешала писать. Он не прекращая давал наставления своим ученикам, как ради их собственного блага, так и на благо всего Движения. Болезнь собрала свою дань, и это было прискорбно. Но она заставила преданных обратиться к книгам Прабхупады и попытаться применить его учение на практике. Это был плюс. Теперь они должны раз и навсегда четко усвоить, каково положение духовного учителя, и больше не позволять ложным учениям и сантиментам уводить себя с истинного пути.

Наступило утро, на которое была назначена встреча с представителями «Дай Ниппон». Прабхупада вышел из квартиры и вместе с Тамала-Кришной и Деванандой Махараджей сел на заднее сиденье автомобиля, принадлежавшего компании. Пока машина ехала по утренним улицам, Прабхупада беззвучно читал мантру гаятри.

В «Дай Ниппон» Прабхупада и двое его учеников в сопровождении одного из младших сотрудников компании поднялись на лифте в просторную комнату с большим столом для совещаний. Служащий, сопровождавший Прабхупаду, радушно пригласил его к столу, и Прабхупада сел, посадив по обе стороны от себя Тамала-Кришну и Девананду Махараджу. Вскоре появились шестеро представителей высшего руководства «Дай Ниппон», в том числе президент корпорации. Они встали за спинками кресел и по очереди, начиная с президента, склонились в традиционном японском поклоне и вручили Прабхупаде свои визитные карточки. Обращаясь к нему «Ваша Божественная Милость», они представились, назвали свои должности и сели.

— Мы очень рады приветствовать вас здесь, — начал президент. — Вы великий религиозный писатель, и для нас огромная честь издавать ваши книги.

После короткой речи, сказанной президентом, подали чай. Прабхупада попросил горячего молока. Беседа лилась непринужденно. Прабхупада говорил о важности своей миссии и своих книг о сознании Кришны. О делах не было сказано ни слова, и вскоре директора «Дай Ниппон», извинившись, попросили разрешения уйти. Они встретятся вновь завтра утром.

Когда в комнате остались только Прабхупада, двое его учеников и младший сотрудник компании, который привел их сюда, Прабхупада спросил молодого японца:
— Итак, какова цель вашей жизни?

Вместо ответа молодой человек собрал все визитные карточки, разложенные по столу перед Прабхупадой, и сложил их по порядку — сверху карточка президента, затем его первого заместителя и так далее, а свою карточку положил в самый низ. Затем театральным жестом он вынул свою карточку из-под остальных и положил поверх стопки — очень наглядный ответ на вопрос, заданный Прабхупадой.

Прабхупада улыбнулся. Стать президентом компании, сказал он, можно лишь на какое-то время, ибо вся материальная жизнь временна. Цитируя «Бхагавад-гиту», он объяснил, что тело бренно, а душа вечна. К какому бы положению ни стремился человек и с чем бы ни отождествлял себя, со всем этим ему рано или поздно придется расстаться, ибо в основе этого всего лежит представление о себе как о теле. А цель жизни заключается не в том, чтобы стать временным президентом временной корпорации во временном материальном мире, а в том, чтобы осознать взаимоотношения вечной души с Верховным Господом и обрести вечную жизнь. Прабхупада говорил почти полчаса, а юноша вежливо слушал.

На следующий день Прабхупада снова встретился с менеджерами, и переговоры начались. Зал собраний был другой, стол — поменьше; напротив Прабхупады сидели трое агентов по продажам на международных рынках. Прабхупада назвал свою цену: $1.35 за книгу.

— О, Ваша Божественная Милость, — воскликнул один из агентов, — эта цена для нас неприемлема! Мы понесем большие убытки. Мы не можем себе этого позволить.

Прабхупада начал говорить о своей миссии. Распространение книг ИСККОН, сказал он, — благотворительная деятельность ради всего человечества. Преданные распространяют книги за любые пожертвования, которые могут дать им люди, а сам он не получает ни прибыли от продаж, ни гонораров. Это — духовное образование, литература первостепенной важности.

— Как бы то ни было, — сказал Прабхупада в завершение, — обращайтесь по этому вопросу к моему секретарю, — и откинулся на спинку кресла.

Далее вести переговоры предстояло Тамала-Кришне.

Тамала-Кришна начал с того, что Прабхупада слишком щедр, ибо ИСККОН на самом деле не сможет платить так дорого, и назвал цену на сорок центов ниже той, которую предложил Прабхупада.

— Господин Тамала, — агент опять расстроился, — пожалуйста, пересмотрите свое предложение.

Последовал вежливый спор.

Неожиданно Прабхупада прервал их беседу, сказав, что возьмет на себя роль стороннего наблюдателя. Он сказал, что уладит противоречие, возникшее между его секретарем и агентами.

— Я выслушал обе стороны, — сказал он, — и думаю, что цена должна быть один доллар двадцать пять центов за книгу. Вот и все.

— Да, Ваша Божественная Милость, — согласился торговец. — Это правильно.

После дальнейших переговоров Прабхупада согласился подписать контракт на повторную печать первого и выпуск второго тома книги «Кришна, Верховная Личность Бога», издание двух номеров «Бэк ту Годхед» на английском, одного номера «Бэк ту Годхед» на хинди и новой книги, «Шри Ишопанишад». ИСККОН должен был заплатить наличными $5,000, а «Дай Ниппон» соглашалась печатать в кредит.

У себя на квартире Прабхупада устроил для руководителей «Дай Ниппон» пир. Японцам особенно пришлись по вкусу самосы и пакоры. Они подарили Прабхупаде часы и все оставшееся время его пребывания в Токио продолжали заботиться о его удобствах. Прабхупада познакомился с одним юношей по имени Брюс — уроженцем Канады, но японцем по национальности, который серьезно заинтересовался сознанием Кришны. Прабхупада пригласил его поехать с ними в Индию, и юноша с радостью согласился.