ГЛАВА 32

Калькутта
29 августа 1970 года

ПРОШЛО ПОЧТИ три года с тех пор, как Прабхупада последний раз был в Индии, и вот теперь он вернулся в Калькутту, свой родной город. Хотя время было позднее и перелет из Токио занял долгих двенадцать часов, Прабхупада спускался по трапу самолета, сияя от радости. На летном поле его встречали Ачьютананда и Джаяпатака — единственные американские ученики Прабхупады в Индии. Увидев, как он приближается к ним в своем шафрановом шелковом одеянии, они пали ниц. Прабхупада, улыбаясь, обнял их. Ученики усадили его в убранный цветами автомобиль и сопроводили в здание аэропорта, в зал для почетных гостей.

Прабхупаду встречали некоторые из его духовных братьев и старые калькуттские друзья; группа преданных из Шри-Чайтанья-гаудия-матха вела киртан. Прием был пышный и торжественный. Под звуки пения «Харе Кришна», эхом разносившегося по залу, Прабхупада уселся на диван. Звук киртана, многочисленные изображения Кришны, аромат благовоний и цветов жасмина в сочетании с божественным присутствием Прабхупады превратили унылое помещение аэропорта в райскую обитель.

Люди проталкивались сквозь толпу, чтобы надеть на Прабхупаду гирлянды. Когда гирлянд становилось слишком много, Прабхупада снимал их, но его тут же заваливали новыми, и из-за них почти не было видно его лица. Только что приехавшие американские преданные как завороженные наблюдали за бенгальскими брахмачари, выписывающими на своих мридангах какие-то замысловатые экзотические ритмы. Люди толпились, стараясь протиснуться поближе, чтобы прикоснуться к стопам Прабхупады и попросить у него благословений, а Прабхупада улыбался — он был дома. Наконец киртан подошел к концу, и он заговорил:

— Я вернулся в этот город, где не был три года. Харе Кришна. Я исколесил весь мир и увидел, что материальный прогресс не принесет в этот мир счастье и покой. Я видел Японию — страну высокоразвитую в техническом отношении. И все равно там нет настоящего счастья. Но в Индии люди, даже не осознавая важности санкиртаны, слушают ее и наслаждаются этим. Мой совет индийцам: если вы будете добиваться успехов только в науке и технике, не уделяя внимания хари-наме, то всегда будете отсталыми. В хари-наме заключена потрясающая сила...

Репортер: Вы сказали (я цитирую): «Даже коммунизм пуст, если он лишен кришна-намы». Что вы имели в виду?

Прабхупада: Почему только коммунизм? Без сознания Кришны все пусто. Что бы вы ни делали, в центре должен оставаться Кришна. Не имеет значения, кто вы — коммунист, капиталист или кто-то еще. Нас интересует только, является ли центром вашей деятельности Кришна.

Репортер: В настоящий момент в Бенгалии большие беспорядки. Что бы вы могли нам посоветовать?

Прабхупада: Я советую повторять «Харе Кришна». Это совет обеим сторонам — и капиталистам, и коммунистам. От их враждебности не останется и следа, и все их проблемы решатся, если они последуют моему совету.

Собравшиеся, одобряя слова Прабхупады, закричали:
— Садху! Садху!

Ачьютананда и Джаяпатака уже успели привыкнуть к Калькутте и научились ценить ее культуру. Они встречались с образованными жителями Калькутты из высших слоев общества, которые, несмотря на американское происхождение учеников Прабхупады, почитали их как настоящих садху. Они проповедовали в домах горожан и пели святое имя на публике, собирая толпы любопытных. Однако до сих пор им не удалось построить здесь устойчивого плацдарма для ИСККОН. Но теперь, когда приехал Прабхупада, все наверняка изменится. Он развернет здесь свою чудесную проповедь, как это было в Америке, и ученики горели желанием стать орудием в его руках. Уполномоченный Господом Чайтаньей, он будет для них жизненной силой и источником вдохновения.

Прабхупада добрался до дома господина Гупты почти в полночь. Множество людей хотели повидать его, и Девананда Махараджа попытался уговорить их разойтись. Но Прабхупада сказал:
— Нет, нет, пусть заходят.

Пришла Бхаватарини, сестра Прабхупады, и принесла с собой множество особых, приготовленных лично ею блюд.

— Мы не едим на ночь! — запротестовал один из санньяси. — Уже слишком поздно!

— Нет, — сказал Прабхупада. — Мы должны съесть все. Что бы ни приготовила моя сестра, мы должны это съесть. Это ее любимое занятие. Ей нравится для меня готовить и меня кормить. Все должны принять прасад.

Преданные из Шри-Чайтанья-гаудия-матха тоже приготовили пир и, пока Прабхупада почитал прасад, приготовленный сестрой, принесли прасад из Матха. Он попробовал немного и заставил своих учеников есть досыта.

Прабхупада продолжал проповедовать ученикам, рассеивая всевозможные заблуждения о положении духовного учителя. Он сказал, что недавние неприятности теперь позади и преданные должны продолжать сотрудничать, с новыми силами и энергией.

Ачьютананда спросил, можно ли ему принять санньясу. Индийцы, сказал он, с большим уважением относятся к санньяси. Прабхупада согласился, что санньяса поможет Ачьютананде в проповеди, и добавил, что Джаяпатака тоже должен стать санньяси. Церемония была назначена на Радхаштами, который наступал через неделю.

В очередном номере газеты «Амрита базар патрика» всю первую полосу занимали новости о прибытии Прабхупады. На фото был изображен гуляющий Прабхупада с мешочком для четок на руке, окруженный молодыми санньяси с дандами.

Прабхупада написал преданным в Японию:

Прабхупада не видел необходимости придумывать какую-то специальную программу для решения социальных проблем Калькутты. Повторение мантры Харе Кришна было «единственной панацеей от всех материальных болезней». Для Прабхупады вопрос заключался в том, как лучше всего задействовать американских преданных, чтобы дать эту панацею индийцам. Прабхупада был в Индии вместе с группой из восьми преданных и попросил своих лидеров на Западе в течение месяца прислать еще двадцать человек. В типографии компании «Дай Ниппон» в Японии он заказал на 60,000 долларов книг и журналов, а его санньяси ежедневно выходили на улицы города и устраивали киртаны.

Группу санкиртаны жители Калькутты приняли очень тепло. Молодые люди с Запада с обритыми головами, шикхами, с вайшнавскими тилаками и в шафрановых одеждах играли на караталах и мридангах, с заразительным энтузиазмом пели мантру Харе Кришна, цитировали санскритские стихи из «Бхагавад-гиты» и утверждали, что Господь Кришна — Верховная Личность Бога. Для бенгальцев это было сенсацией, и посмотреть на них собирались сотни людей. Прабхупада знал, что его ученики никого не оставят равнодушным и все наверняка захотят увидеть их, поэтому он любовно называл их своими «танцующими белыми слонами».

Те самые преданные, которым так нравилось петь мантру Харе Кришна на улицах Сан-Франциско, Лос-Анджелеса и Нью-Йорка, выходили теперь на улицы Калькутты. Стояла изнуряющая жара, какой почти никогда не бывает в Америке, но, несмотря на это, они по нескольку часов каждый день пели на Далхаузи-сквер. Вокруг плотным кольцом стояла толпа людей, иногда над ними подтрунивали, смеялись, иногда их бранили, но чаще смотрели на них с неподдельным изумлением.

Прабхупада рассчитывал на то, что, когда индийцы увидят молодых людей с Запада, которые приняли принципы сознания Кришны, это укрепит их веру в свою собственную культуру. Прабхупада рассказывал ученикам, как когда-то давно, во времена царствования Махараджи Юдхиштхиры, Индия была государством сознания Кришны. Однако на протяжении последнего тысячелетия Индия находилась под иноземным владычеством; сначала ею правили Моголы, а затем англичане. В результате интеллигенция и (правда, в меньшей степени) народные массы Индии утратили уважение к собственной культуре. Индийцы преследовали теперь материалистические цели Запада, считая материалистическое мировоззрение куда более продуктивным и практичным, чем религиозные верования своих предков, которые стали казаться им наивными и сентиментальными.

Прабхупада хорошо понимал, что жители Запада, которые отреклись от мира и стали вайшнавами, произведут сильное впечатление на индийцев и помогут им вновь обрести веру в свою утраченную культуру. Это был не рассчитанный тактический ход, а ставка на духовную силу. Прабхупада подчеркивал, что преданные должны быть чисты и безупречны в своих поступках, и эта чистота станет их силой.

Пение святых имен на Далхаузи-сквер и на улице Чоуринджи продолжалось около десяти дней, после чего Прабхупада решил на время прекратить его. Уличный киртан — замечательная форма проповеди на Западе, но для Индии это не самый эффективный метод, сказал он. В Бенгалии было много профессиональных групп, которые исполняли киртаны, и Прабхупада не хотел, чтобы на его учеников смотрели как на профессиональных артистов или нищих. Он хотел, чтобы проповедь открыла преданным доступ в круги интеллигентных, уважаемых индийцев. Так преданные узнали о его новых планах.

Он назвал свою новую программу «свободным членством». Его ученики будут приглашать индийцев, которые заинтересованы в сотрудничестве с ИСККОН, стать свободными членами Общества. Членский взнос размером в 1.111 рупий даст свободному члену много льгот, например возможность получения книг Шрилы Прабхупады и право на бесплатное проживание в любом центре ИСККОН.

Начало программе свободного членства было положено, когда Прабхупада объявил о ней, выступая в одном частном доме перед группой богатых бизнесменов. Прочитав лекцию, он предложил собравшимся стать свободными членами ИСККОН, и несколько калькуттских предпринимателей сразу же дали свое согласие.

Б. Л. Джаджу: Меня поразила простота и непосредственность Прабхупады. Он рассказал мне, как он занимался бизнесом и как его гуру поведал ему о предсказании Чайтаньи Махапрабху, сделанном четыреста лет назад, в котором Он предрек, что мантру Харе Рама, Харе Кришна будут петь по всему миру. Прабхупада сказал, что в этом заключалась миссия, которую возложил на него его духовный учитель, и, чтобы исполнить ее, ему пришлось поехать в Америку.

Я не заметил в нем никакого снобизма. Он держался очень просто. Он говорил со мной так, словно был моим братом, — о том, как он отправился в США, как начал проповедовать и как постепенно у него созрел план распространить сознание Кришны по всему миру.

Увидев его учеников, которые так резко изменили свою жизнь, я подумал: «Может быть, мне тоже стоит попробовать? Наверное, я тоже должен что-то сделать, исходя из своих скромных возможностей и не оглядываясь на других». Я обнаружил, что он как-то незаметно вошел в мою жизнь. На мою жену и даже на сына произвело сильное впечатление то, что эти белые люди, которые, как мы думали, никогда не смогут принять сознание Кришны, так изменились. Поэтому мы решили, что нам тоже нужно более строго следовать наставлениям «Гиты».

Сидя за своим маленьким столиком и время от времени отпивая воды из лоты, Прабхупада мог говорить часами. Температура воздуха поднималась почти до 40 градусов, и Прабхупада сидел без рубашки, в простой накидке, которая оставляла открытыми руки, плечи и часть груди. Иногда преданным, находившимся рядом с ним, становилось дурно, их клонило в сон или просто было трудно сосредоточиться, и тогда они извинялись и выходили, а вернувшись через несколько часов, обнаруживали, что он все еще проповедует. Гости тоже приходили и уходили. Но Прабхупада проповедовал целыми днями, иногда до позднего вечера, лишь после обеда делая небольшой перерыв, чтобы вздремнуть. Предмет обсуждения никогда ему не надоедал, и он продолжал говорить, пока были заинтересованные слушатели.

Слушатели были самые разные. Иногда перед ним сидело несколько культурных и прилично одетых семейных пар, а иногда он беседовал с каким-нибудь одиноким стариком. Обычно аудитория слушала спокойно, но бывало, что кто-нибудь начинал спорить или, даже соглашаясь с его словами, чего-то недопонимал. Иногда гость интересовался, почему это он критикует известных бенгальских святых и политиков, и Прабхупада, опираясь на «Бхагавад-гиту», объяснял, что истинным садху является тот, кто всегда прославляет Кришну.

В своей проповеди Прабхупада часто говорил о том, что представляло особый интерес для его слушателей, — например, о политических волнениях в Калькутте или об упадке ведической культуры. Но его внимание к местным событиям было продиктовано лишь целесообразностью этого в данный момент, сам же он не принадлежал Индии. Он думал и о других людях и местах, о том, что творится по всему миру. Отвечая на письма, он тщательно обдумывал положение дел в Англии, Австралии, на Гавайях или в Новом Вриндаване. И кроме того, он не переставая думал о Кришне. Он хотел прославить Кришну на весь мир; Индия была для него лишь очередным этапом на этой стезе.

Преданным в Индии выпала особая удача — вживую наблюдать, как их духовный учитель проповедует. Его величайшие терпение и доброта воодушевляли их, и в то же время на фоне его качеств им было легче увидеть собственные недостатки. Преданным, как приехавшим в Индию недавно, практическая сторона жизни в Калькутте все еще доставляла немало хлопот. Погода, болезни и культурный шок мешали им сосредоточить ум на сознании Кришны. Но присутствие Прабхупады, его проповедь и его личный пример напоминали им, что подлинная духовная реальность не зависит от тела.

Иногда преданные критиковали некоторых посетителей Прабхупады. Попадались индийцы, которые в присутствии Прабхупады старались произвести впечатление людей очень набожных, но за пределами его комнаты курили и демонстрировали далеко не лучшие качества характера. Однажды несколько преданных пожаловались Прабхупаде на лицемерие этих индийцев, и Прабхупада привел им аналогию с пчелой и мухой. Он сказал, что пчела всегда ищет мед, муху же влекут к себе отвратительные гноящиеся раны. Преданный должен уподобиться пчеле и видеть в других только хорошее, а не вести себя как муха и вечно искать недостатки.

Ученики Прабхупады обнаружили, что верный способ научиться жить в Индии — в точности повторять все, что делает их духовный учитель. Принимая с ним прасад в чьем-либо доме, они ели то же самое и в той же последовательности, что и он. Когда он заканчивал есть, они тоже заканчивали; когда он шел мыть руки, они шли за ним. Жизнь в Индии казалась ученикам Прабхупады странной и порой приводила их в замешательство, и у них, в отличие от Прабхупады, не было представления о том, какую миссию они должны выполнить в этой стране. Но, куда бы он ни шел, они всегда следовали за ним, как утята за уткой.

Чем ближе становились преданные к Прабхупаде и чем больше раскрывались перед ними его неповторимые качества, тем сильнее становилась их любовь к нему. Сидя в своей комнате на белом диванчике и откинувшись на белый валик-подушку, Прабхупада, казалось, излучал золотистое сияние и выглядел очень царственно, несмотря на простую окружающую обстановку. Преданные видели, что ни в Лос-Анджелесе, где он жил в роскоши и изобилии, ни здесь, в Калькутте, внешнее окружение никак не влияло на него. Индия была его домом, но он не был обычным индийцем, и даже не был одним из множества индийских садху. Он был особенный. И это был их Прабхупада.

С первого дня своего пребывания в Калькутте Прабхупада думал о том, чтобы посетить Майяпур, священное место рождения Господа Чайтаньи. Бхактивинода Тхакур, отец духовного учителя Шрилы Прабхупады и человек, положивший начало распространению учения Господа Чайтаньи за пределами Индии, мечтал о том дне, когда американцы и европейцы встретятся со своими братьями-бенгальцами в Майяпуре и будут петь вместе с ними святые имена. Прабхупада хотел купить землю в Майяпуре, чтобы открыть там центр для своих западных учеников, таким образом воплотив мечту своих предшественников. Он написал одному из своих духовных братьев:

Последователи Господа Чайтаньи считают Майяпур, расположенный в 180 километрах к северу от Калькутты, местом, неотличным от Вриндавана. Пять тысяч лет назад Господь Кришна жил во Вриндаване, проводя там Свои детские игры, а пять сотен лет назад Господь Кришна явился в Майяпуре как Господь Чайтанья. Поэтому для Гаудия-вайшнавов Майяпур и Вриндаван — два самых дорогих и самых святых места на Земле. Где же еще устроить мировую штаб-квартиру ИСККОН, как не здесь! Но, несмотря на неоднократные попытки, предпринимавшиеся на протяжении последних нескольких лет, Шриле Прабхупаде так и не удалось приобрести здесь землю.

В 1967 году Прабхупада приехал в Майяпур с Ачьютанандой. Он присмотрел участок земли и попросил Ачьютананду попытаться его купить. Но Ачьютананде так и не удалось ни о чем договориться с мусульманином, владевшим этой землей. У некоторых духовных братьев Прабхупады были в Майяпуре и храмы, и земля, но они не помогали, а некоторые, казалось, даже пытались помешать. Когда Прабхупада написал письмо в Майяпур одному из своих духовных братьев с просьбой помочь Ачьютананде купить землю, он получил ответ от его секретаря, в котором говорилось, что этот человек ничем не сможет ему помочь. «Чтобы получить землю в Майяпуре, надо быть очень удачливым», — заметил секретарь.

Прабхупада осуждал нежелание сотрудничать у своих духовных братьев. Он терял терпение.

— Почему нам не удается купить землю в Майяпуре? — спрашивал он учеников. — Это тянется уже триста лет!

Он снова написал одному из своих духовных братьев:

В сопровождении небольшой группы людей Прабхупада отправился на поезде в Навадвипу, что на другом берегу Ганги, прямо напротив Майяпура. Там их встретили вайшнавы из Девананда-гаудия-матха. Подъезжая на рикшах к Девананда-гаудия-матху, преданные были очарованы деревенской атмосферой Навадвипы. Был сезон дождей, все цвело и зеленело, и, двигаясь по улицам, окруженным тропической растительностью, преданные чувствовали, как оживают их романтические представления об Индии. В Девананда-гаудия-матхе Прабхупаду и его учеников ожидал особый прасад и удобные комнаты.

Затем вновь пошли дожди. Они шли день за днем, и Ганга поднималась все выше и выше, так что пересечь стремительно несущуюся реку и попасть в Майяпур стало невозможно. Поскольку признаков того, что дожди в ближайшее время прекратятся, не было, Прабхупада решил уехать. Вместе с учениками он сел на ранний утренний поезд в Калькутту.

Железнодорожные пути были затоплены. Поезд вынужден был снова и снова останавливаться — один раз они стояли целых восемь часов. Жара и толпы пассажиров, снующих по вагону, превратили ожидание в сущую пытку. Прабхупада попросил одного из своих учеников нанять рикшу или попытаться найти более приемлемый способ передвижения, но никаких вариантов не было. В конце концов поезд тронулся в сторону Калькутты, но смог проехать не дальше следующей станции, где все пассажиры пересели на другой состав. Наконец Прабхупада добрался до Калькутты, до дома господина Даса Гупты.

— Может быть, Господь Чайтанья не хочет, чтобы мы открыли нашу штаб-квартиру в Майяпуре, — сказал Прабхупада.

Этих двух целей, о которых он думал, — открыть центр в Калькутте и приобрести землю в Майяпуре — достичь пока не удавалось.

Прабхупада продолжал проводить программы в домах калькуттцев и принимать гостей в своей комнате. Однажды к Прабхупаде пришел некий господин Дандхария, который рассказал ему о готовящемся в Бомбее Садху-самадже — собрании самых влиятельных и знаменитых садху Индии. Садху-самаджа будет проходить на пляже Чоупатти и обещает стать заметным событием в духовной жизни Индии. Господин Дандхария попросил Прабхупаду приехать, и Прабхупада принял его приглашение.

Бомбей
Октябрь 1970 года

В ответ на просьбу Шрилы Прабхупады, чтобы к нему в Индию приехали еще несколько учеников, в Брюссель вылетела группа из двадцати американских преданных. Там они купили недорогие билеты на винтовой самолет до Бомбея. В аэропорту, пока преданные раздумывали, куда пойти, к ним с письмом от Прабхупады подошел Кайлаш Шекшария, богатый бизнесмен из Бомбея, племянник господина Дандхарии. Обеспечив несколько машин, господин Шекшария отвез преданных в свой дом в престижном районе Бомбея на Марин-Драйв. Он накормил их и обеспечил местом для проживания.

Приезд Прабхупады дважды откладывался, и это усилило нетерпение преданных, предвкушавших встречу с ним. Наконец пришла телеграмма с известием, что Прабхупада прибывает. В бомбейском аэропорту Прабхупаду ждал восторженный прием, после чего он вместе с господином Шекшарией отправился к нему.

Марин-Драйв вытянулась вдоль побережья, и расположенные на ней дома принадлежат очень богатым людям. В резиденции господина Шекшарии было семь этажей, и первый, с большими комнатами, выходящими окнами на Аравийское море, он отвел для Шрилы Прабхупады.

Прабхупада сказал, что Бомбей — самый материалистичный город Индии. Это столица национального кинематографа, и ни в одном другом городе Индии нет столько людей, одетых по-европейски. Считаясь «воротами в Индию», Бомбей мог похвастаться наибольшим количеством промышленных предприятий и фирм и самой обильной рекламой. Многонациональный Бомбей был похож на плавильный котел, в котором смешались разные культуры и религии, но здесь не было ни террора наксалитов, как в Калькутте, ни напряженной политической обстановки, как в Дели. Не было здесь, однако, и знатных семей, поклонявшихся Господу Чайтанье и Его движению санкиртаны. И все-таки проповедь в Бомбее имеет свои преимущества, сказал Прабхупада. В этом богатом городе жило много благочестивых и разумных индийцев, которые с ходу усваивали хорошие идеи. Прабхупада предсказал, что в Бомбее сознание Кришны будет пользоваться успехом.

Первая возможность проповедовать в этом городе появилась у Прабхупады на собрании садху, в пандале на открытом поле, в нескольких кварталах от дома господина Шекшарии. Ученики Прабхупады, которых тоже пригласили, приехали туда за несколько часов до него. Увидев толпу индийских садху, сидящих на сцене длинными рядами, преданные были поражены. Одни садху носили бороды, другие были с бритой головой, третьи, с длинными, спутанными волосами, держали в руках трезубцы, кто-то обмазал тело пеплом, а кого-то украшали четки и знаки, нанесенные глиной. Преданные были поражены, но многие из тех садху, увидев белых вайшнавов, были поражены не меньше.

Когда преданные вышли на сцену и начали киртан, публика стала подпевать и хлопать в такт. После этого, по совету господина Шекшарии, преданные пошли с киртаном по улицам города, и многие участники собрания последовали за ними.

Тем вечером преданные вернулись в пандал одновременно с Прабхупадой. Прабхупада сел на возвышение, а ученики расселись у его ног. После того как трое учеников выступили с речью на английском, Прабхупада заговорил на хинди. Аудитория из более чем пятисот человек слушала его в полном молчании. После лекции он спустился с помоста, и вокруг него собралась толпа желающих коснуться его стоп и проводить до автомобиля.

Узнав, что ученики провели на улицах Бомбея спонтанный киртан, Прабхупада попросил их каждый день петь на самых оживленных базарах города. Так они и делали. Они приходили с киртаном в самые людные места и каждый день по три-четыре часа пели на улицах — сильные, молодые, цветущие и полные веры.

Прабхупада не ходил по Бомбею со своими поющими учениками, но был с ними в своих наставлениях, а также когда провожал их утром и встречал вечером. Они пели, потому что он попросил их об этом. И они знали, что пение мантры Харе Кришна — естественная деятельность души; каждый должен это делать. Преданные знали, что в конце жизни они вернутся домой, обратно к Богу. Но еще больше их вдохновляло то, что в конце дня они вернутся на Марин-Драйв, к Прабхупаде, который улыбнется и скажет им несколько воодушевляющих слов.

Песок на пляже Чоупатти был мелким и чистым. Народу собралось несколько тысяч. Садху расположились на сцене, среди них был и Прабхупада вместе со своими учениками. Спустились сумерки. Небо над Аравийским морем было затянуто облаками, и с моря дул легкий ветерок.

Они уже прослушали две лекции по философии майявады, теперь наконец пришла очередь выступать Прабхупаде — последнему из намеченных на этот вечер ораторов. Аудитория с нетерпением ждала его выступления. Его успехи на Западе вызывали огромное любопытство, особенно теперь, когда он приехал в Бомбей и его последователи ежедневно пели мантру Харе Кришна на улицах города. Ученики Прабхупады, измученные и раздраженные двухчасовым потоком красноречия на хинди, устали ждать, когда же дойдет очередь до Прабхупады. Однако, вместо того чтобы обратиться к аудитории с речью, Прабхупада повернулся к ученикам и сказал: «Начинайте петь!».

Как только преданные запели, маленькая Сарасвати, дочка Шьямасундары, поднялась и начала танцевать. Вслед за ней стали танцевать и другие преданные. Когда киртан оживили звуки мриданг и каратал, танец и пение преданных стали, по-видимому, раздражать некоторых из сидевших на сцене садху, которые один за другим поднялись и ушли оттуда. Однако публика встретила пение с энтузиазмом, многие встали на ноги и начали хлопать в ладоши. После пяти минут бурного киртана преданные, охваченные единым порывом, спрыгнули на песок и направились к публике. Тысячи собравшихся на пляже людей поднялись со своих мест и начали танцевать вместе с преданными.

Охваченные неудержимой радостью и тронутые неподдельной кришна-бхакти этих чужеземцев, некоторые индийцы заплакали. Никогда прежде здесь не случалось ничего подобного. Даже полицейские и журналисты пели и танцевали вместе со всеми. Над Чоупатти-Бич бушевал киртан «Харе Кришна» — так Прабхупада и его ученики демонстрировали бомбейцам силу движения санкиртаны, начатого Господом Чайтаньей.

Минут через десять киртан закончился, но возбужденная публика продолжала гудеть. Прошло минут пятнадцать, прежде чем народ расселся по местам и можно было продолжать программу. Некоторые преданные сошли со сцены и сели на землю, а некоторые расположились вокруг своего духовного учителя. Голос Прабхупады, усиленный динамиками, эхом разносился над Чоупатти-Бич.

— Дамы и господа, меня попросили говорить на хинди, но я как-то не привык говорить на хинди, поэтому организаторы этого собрания позволили мне говорить по-английски. Я надеюсь, вам не составит труда следить за моей речью: ведь это Бомбей, где большинство людей владеет английским. Как сказал один из выступавших на этом вечере, Его Святейшество Свами Акханда-нандаджи, главное сейчас — отучить людей от дурных привычек и побудить их вести праведный образ жизни, сад-ачару. В этот век, в Кали-югу, люди очень порочны.

Прабхупада говорил о силе Движения Господа Чайтаньи, которое способно очистить сердце каждого живого существа. Он рассказал о двух великих грешниках, Джагае и Мадхае, которых спас Господь Чайтанья.

— Сейчас мы спасаем всех Джагаев и Мадхаев, всех без исключения. Поэтому, если мы хотим мира, если мы хотим достичь уровня сад-ачары, то должны распространить хари-нама маха-мантру по всему миру. Действенность этого метода доказана на практике. Американские и европейские вайшнавы, которые приехали сюда и вместе с вами пели сейчас мантру Харе Кришна, еще не так давно ели говядину, пили спиртное, предавались разврату и играли в азартные игры. Но, присоединившись к Движению сознания Кришны, они избавились от всех дурных привычек. Сад-ачара пришла к ним сама собой. Они не пьют ни чая, ни кофе, не курят, что, насколько я понимаю, редкое явление даже для Индии. Они отказались от всего этого. Почему? Потому что приняли сознание Кришны.

Прабхупада говорил не более пяти минут.

— Думаю, мне нет необходимости говорить долго. Вы сами видите, каковы плоды сознания Кришны. Оно не является чем-то искусственным. Это сознание заложено в каждом из нас. Я не прибегал к помощи магии. Сознание Кришны пребывает в каждом живом существе, и нам нужно только разбудить его.

Публика отозвалась одобрительными возгласами и долго не смолкавшими аплодисментами. Сильнее и ярче, чем многоречивые майявади, Прабхупада показал самую суть духовной жизни — экстатическое пение святых имен. И американские преданные были живым и наглядным доказательством его правоты.

На следующей неделе о Прабхупаде и его учениках говорил весь Бомбей. Они стали получать множество приглашений с просьбой выступить и провести киртан. В репортаже о Садху-самадже «Таймс уикли» особо остановился на выступлении Шрилы Прабхупады и его учеников.

На следующий день пресса изобиловала публикациями о Прабхупаде и его Движении. «Таймс оф Индия» назвала свою статью так: «Сын американского миллионера находит прибежище в Обществе Кришны». В статье говорилось о том, как Гирираджа, присоединившись к Движению Прабхупады, отказался от отцовского состояния. Одна газета цитировала его слова: «Мой отец тяжело трудится и зарабатывает сказочные богатства. Но он постоянно ссорится с матерью. Таким образом, несмотря на материальные удобства, никто не счастлив». Далее приводились слова Шьямасундары: «Мой отец очень богат, но каждый вечер он вынужден принимать снотворное». Были и другие статьи.

Но вскоре в колонке читательских писем газеты «Таймс оф Индия» начали появляться отклики публики:

В другом письме говорилось: «Движение "Харе Кришна" — мимолетная причуда горстки сентименталистов».

Прабхупада сказал, что на эти письма следует отреагировать, и лично объяснил, что ответить, поручив нескольким ученикам составить письменные опровержения. Через несколько дней ответы Прабхупады появились в газетах.

В письме, подписанном Гирираджей, Прабхупада опровергал обвинение в том, что его Движение — «мимолетная причуда отдельных сентименталистов».

Все эти газетные репортажи Прабхупада воспринимал как еще один способ проповедовать сознание Кришны. Он сказал, что, даже критикуя Движение сознания Кришны, газеты распространяют святое имя Кришны. А имя Кришны абсолютно.

Господин Шекшария устроил особую программу, на которую пригласил многих почетных граждан Бомбея. Он рассчитывал, что придет около двухсот человек, но пришло гораздо больше. Это была элита Бомбея — женщины в дорогих шелковых сари, в золоте и драгоценностях, и мужчины в шелковых костюмах с высокими воротничками в стиле Неру или в белоснежных, накрахмаленных дхоти и куртах.

Прабхупада провел с учениками киртан и прочитал лекцию. Он говорил мало, но очень серьезно:
— Все вы очень разумны. Все вы очень образованны. Все вы великие души. Я прошу, я умоляю вас, зажав в зубах соломинку с дороги: просто повторяйте «Харе Кришна». Пожалуйста, повторяйте «Харе Кришна».

После выступления Прабхупада ушел, а преданные показали слайды о деятельности движения «Харе Кришна» по всему миру. Они также впервые обратились к собравшейся публике с просьбой стать свободными членами ИСККОН, и господин Г. Д. Сомани, один из ведущих промышленников Индии, а также господин Шекшария ответили на это согласием.

Прабхупада узнал о забастовке в калькуттском порту. Корабль с его книгами, по-видимому, прибыл, но, не получив возможности разгрузиться в Калькутте, покинул порт. Прабхупада беспокоился, что книги могут выгрузить в каком-нибудь другом индийском порту. Точное их местонахождение и условия, в которых они хранятся, оставались неизвестными. Прабхупада был очень обеспокоен. Он решил послать в Калькутту самого ответственного своего ученика, Тамала-Кришну, чтобы тот попытался отыскать и достать книги. А сам Прабхупада тем временем продолжил бы проповедь, полностью положившись на Кришну.

Амритсар
21 октября 1970 года

В сопровождении группы учеников (семерых мужчин и двух женщин) Прабхупада отправился в двухдневное путешествие по железной дороге из Бомбея в Амритсар. Несколько лет назад он, одинокий проповедник, колесил на поездах по Индии, заезжая в Джханси, Дели, Канпур, Калькутту и Бомбей, чтобы издавать «Бэк ту Годхед» и собирать средства на его печать. Теперь же, когда спустя всего пять лет, проведенных на Западе, он обрел поддержку искренних учеников, индийцы обратили на него внимание.

Ачьютананда Свами, Джаяпатака Свами, Хамсадута и другие удерживали позиции в Калькутте; Тамала-Кришна, Шьямасундара и еще несколько преданных — в Бомбее. Его ученики привлекали свободных членов и пытались открыть в двух главных городах Индии постоянно действующие центры ИСККОН. Его Движение сознания Кришны только начинало свою деятельность в этой стране, и Прабхупада вместе с учениками с готовностью ехал туда, где имелась возможность для проповеди. В Америке он никогда не стремился жить с удобствами на одном месте, а всегда путешествовал, говоря людям о Кришне, заводя новые знакомства и предлагая слушателям встать на путь преданного служения, — точно так же он собирался действовать и в Индии.

Поезд прибыл на станцию Курукшетра.

— Недалеко отсюда, — сказал Прабхупада, — находится место, где пять тысяч лет назад Господь Кришна поведал «Бхагавад-гиту». Они говорят, что этого места не существует, что это просто миф. Они говорят, что это аллегория, символ тела и чувств. Но вот, мы на станции Курукшетра.

Солнце садилось, и небо над равниной окрасилось в ярко-оранжевый цвет.

— Как они могут говорить, что Курукшетры в реальности не существует? — продолжал он. — вот она, перед нами. Испокон веков это место является историческим.

Поезд прибыл на станцию Амритсар. Здесь Прабхупаду встретили члены комитета «Веданта саммелан» и отвезли его и его учеников в парк в городском предместье. Они показали ему большой пандал, возведенный для «Веданта саммелана», и выделили Прабхупаде и его ученикам жилье — две небольшие комнаты. Прабхупада занял одну из них, две женщины — другую, а семеро мужчин остались спать на открытом воздухе. В первую ночь преданным было холодно в климате Северной Индии. Спальных принадлежностей не хватало, а теплой одежды никто из преданных с собой не взял.

На следующее утро в четыре утра преданные столпились в комнате Шрилы Прабхупады, чтобы поучаствовать в мангала-арати и киртане перед Божествами Радхи и Кришны — теми самыми, которые путешествовали с Прабхупадой последние полтора года. Несмотря на суровые условия, преданные считали себя счастливчиками оттого, что могли находиться так близко к Прабхупаде и Радхе-Кришне. Прабхупада играл на мриданге и пел молитвы духовному учителю. Остальные подпевали. После этого он попросил пуджари раздать каждому преданному по кусочку фруктов и сладостей, только что предложенных Божествам. Солнце еще не взошло, и в комнате было прохладно. Когда преданные сгрудились на полу, под единственной лампочкой без абажура, Прабхупада попросил их читать вслух «Шримад-Бхагаватам».

В то же утро Прабхупада посетил «Веданта саммелан». На собрание пришли тысячи людей, и поскольку многие из них не понимали английского, Прабхупада говорил на хинди. Его выступление всем понравилось, и члены комитета удостоили его чести быть председателем «Веданта саммелана».

Хотя программа проходила лишь несколько часов в день, по утрам и вечерам, Прабхупада не ограничивал свою проповедь этим временем; он проповедовал постоянно. Пока он сидел у себя в комнате, к нему нескончаемым потоком шли гости — сотни благочестивых индусов, стремившихся получить его благословения. Прабхупада указал на это ученикам как на один из оставшихся в Индии отголосков ведической культуры:
— Посмотрите, как они относятся к святому человеку.

Как обычно, на Прабхупаду посыпалось множество приглашений посетить дома индийских семей. Он принимал столько приглашений, сколько было возможно — и даже больше, как казалось его ученикам.

Передвигался Прабхупада стремительно. Как только машины подъезжали к дверям, он быстро выходил из комнаты и садился в машину, не дожидаясь тех, кто еще не собрался. После каждой проведенной программы он снова садился в машину и ехал прямиком на следующую. Опоздавшие, обнаружив, что он уже уехал, прыгали в коляску велорикши и пытались его догнать. Стоило им неверно выбрать дорогу или не заметить поворот, и они рисковали пропустить следующую программу. И когда наконец они приезжали на место, то заставали там Прабхупаду, который с серьезным и невозмутимым видом читал лекцию по «Бхагавад-гите» или смеялся, принимая прасад вместе с хозяином дома.

Каждый день было по меньшей мере пять-шесть программ — «Приезжайте в наш храм на даршан!», «Зайдите к нам на прасад!». А когда Прабхупада возвращался к себе в ашрам, там у дверей его уже ожидала длинная очередь желающих хотя бы несколько мгновений пообщаться с ним.

Никто из преданных не мог угнаться за Прабхупадой с его темпом жизни и энтузиазмом. Казалось, его энергия неиссякаема. Его ученикам было просто не под силу по пять раз в день обедать в домах индийцев, куда их приглашали. Они постоянно переедали, и некоторые из-за этого даже заболели. Прабхупада же превосходно справлялся с подобными ситуациями. Он умел сделать так, чтобы все хозяева остались довольны. Он рассказывал о сознании Кришны, проводил киртан, принимал немного прасада и ехал дальше.

Однажды днем Прабхупада посетил по приглашению дом Баладевы Индры Сингха, потомка одной из древних царских династий Пенджаба. Господину Сингху было под шестьдесят, но, несмотря на возраст, он по-прежнему был крепким пенджабским кшатрием — красивым, высоким, с большими черными усами. Он провел Прабхупаду и его учеников по своему богатому дому, украшенному большими портретами его предков — кшатриев в доспехах, шлемах и с мечами. В комнате, где хранились трофеи, увешанной шкурами и чучелами голов диких зверей, господин Сингх показал Прабхупаде и его ученикам свой главный трофей — огромную голову тигра. Прабхупада подошел поближе.

— Это вы убили его? — спросил он.

— Да, — ответил господин Сингх и принялся рассказывать подробности. По его словам, это был тигр-людоед, убивший многих людей в соседней деревне.

— И вот я пошел и застрелил его.

Прабхупада округлил глаза и повернулся к ученикам:
— О, очень хорошо!

Позже, когда Прабхупада сидел в кресле, а хозяин дома — перед ним, на полу, господин Сингх признался, что его кое-что беспокоит. Один астролог сказал ему, что в прошлой жизни, тысячи лет назад, он принимал участие в битве на Курукшетре — но на стороне противников Кришны!

— Это невозможно, — ответил Прабхупада. — Все, кто участвовал в битве на Курукшетре, получили освобождение. Если бы вы действительно сражались на Курукшетре, то вас бы сейчас не было в материальном мире.

Господин Сингх не знал, радоваться или огорчаться. Но Прабхупада заверил его:
— Ничего страшного. Не беспокойтесь. Главное, что сейчас вы — преданный Кришны.

Когда Прабхупада попросил господина Сингха стать свободным членом ИСККОН, тот сразу же согласился. Он признался, что поначалу, когда он только пригласил к себе Прабхупаду и его учеников, он был настроен весьма скептически, но после нескольких минут общения со Шрилой Прабхупадой все его сомнения и подозрения рассеялись. Он будет счастлив стать первым свободным членом ИСККОН в Амритсаре.

Однажды днем Прабхупада и его ученики отправились посмотреть на знаменитый Золотой храм сикхов. Экскурсовод провел их по храму и ответил на вопросы Прабхупады. Он объяснил, что храм содержится на средства сикхов-бизнесменов. Сикхи гордятся тем, что в Амритсаре никто не голодает: каждый день они кормят далом и чапати десять тысяч человек. Это заинтересовало Прабхупаду, и он захотел посмотреть, как они проводят эту масштабную работу. Он увидел, как несколько мужчин раскатывают чапати и ловко кидают их на гигантскую сковороду, а другие, пользуясь длинными лопатками, переворачивают лепешки, держат несколько секунд над горячими углями и затем складывают в стопки.

— Вот так нужно распространять прасад, — сказал Прабхупада. — Мы тоже должны так научиться.

Прабхупада расписался в гостевой книге: «А.Ч. Бхактиведанта Свами». В графе «вероисповедание» он написал «Кришнаит», а в графе «комментарии» — «Очень духовно».

Мало что зная о Господе Раме, преданные внимательно слушали, как Прабхупада рассказывал им о некоторых играх Верховной Личности Бога в Его воплощении Господа Рамачандры. В Свои последние дни на Земле, сказал Прабхупада, Рама отправил в изгнание Ситу, Свою жену и вечную спутницу. Одинокая, ожидающая ребенка, Сита нашла пристанище в ашраме Валмики, где вскоре родила сына Лаву. Из травинки мудрец создал Сите еще одного сына и назвал его Куша.

Валмики пересказал Куше и Лаве «Рамаяну». Близнецы запомнили ее слово в слово и впоследствии воспели удивительные деяния Господа Рамы перед собранием великих мудрецов и брахманов. Лава и Куша много странствовали по свету и повсюду пели «Рамаяну». Наконец они пришли в Айодхью, где их увидел Господь Рама. Узнав, что своими песнями о Его подвигах они снискали себе широкую славу, Рама пригласил их во дворец, чтобы юноши прочли «Рамаяну». Хотя Лава и Куша были Его сыновьями, Господь Рама не узнал их. Тем временем однажды, когда Сита гуляла в лесу, перед ней разверзлась земля, из которой она когда-то появилась, и Сита вернулась в нее.

Эти события, объяснил Прабхупада, стоя со своими последователями у Рама-тиртха-саровары, происходили не менее восьмисот тысяч лет тому назад. Преданным казалось, будто Прабхупада приоткрыл для них новое окно в духовный мир.

Организаторы «Веданта саммелана» несколько раз обращались к Прабхупаде и его группе с просьбой участвовать в программе в пандале, причем на главных ролях. Запланированные дискуссии были посвящены в основном философии майявады Бог безличен, все духовные пути равны и ведут к Всевышнему, все едино и все мы Бог. Публика не может долго слушать сухие отвлеченные рассуждения, и организаторы «Саммелана» каждый день просили преданных проводить в пандале киртан. Прабхупада же, и без того загруженный проповедью, предпочитал проводить свои программы в частных домах.

Один преданный спросил Прабхупаду о девизе майявади, который он увидел на плакате, — Тат твам аси, под которым был приведен английский перевод: «И ты есть То». Это, пояснил Прабхупада, излюбленное высказывание имперсоналистов, которые воображают, будто живое существо и есть Бог. Он подробно описал различия между Богом и живым существом и рассказал, как Бог, нисходя в этот мир, демонстрирует качества, явно и недвусмысленно указывающие на Верховную Личность Бога.

— Эти йоги будут просто заниматься словоблудием, — сказал Прабхупада. — Просто пускаться в отвлеченные рассуждения о веданте. Они никогда не придут ни к какому выводу. Многие годы и многие жизни они будут продолжать свои разглагольствования. Мы же осознаем Бога, просто вкушая прасад.

С этими словами Прабхупада взял со своей тарелки с прасадом какую-то сладость и закинул себе в рот.

Своим ученикам в Бомбее он писал: «Я очень хочу узнать о положении дел в Бомбее. Удалось ли вам переехать в храм Господа Рамы или какое-то другое место?» Письмо Карандхаре в Лос-Анджелес было следующего содержания:

Отвечая Упендре на его письмо с Фиджи, он писал:

Написал он и Бхавананде, в Нью-Йорк:

30 октября 1970 года

Пробыв десять дней в Амритсаре, Прабхупада сел в поезд и отправился обратно в Бомбей. Он ехал с Гурудасом в небольшом купе первого класса, тогда как остальные преданные находились в другой части поезда. Вагон Прабхупады был рядом с локомотивом, и поэтому в него постоянно залетала сажа из трубы, так что Прабхупада очень скоро с головы до ног был усеян маленькими черными точками.

Ямуна: Где-то между Амритсаром и Дели я решила сходить посмотреть, как там Шрила Прабхупада и не нужно ли ему чего-нибудь (иногда во время остановок он просил кого-то купить ему на платформе свежих фруктов или еще что-нибудь). Мы с Каушальей прошли через несколько вагонов в вагон первого класса, где ехал Прабхупада. Он царственно полулежал на нескольких подушках, согнув в колене одну ногу, и на его лице играла чудесная улыбка.

Мы поклонились, и Шрила Прабхупада посмотрел на нас с озорным огоньком в глазах.

— Есть что-нибудь горячее поесть? — спросила он.

— Что вы имеете в виду? — спросила я. — Вы хотите, чтобы я принесла обед, Шрила Прабхупада?

— Нет, — ответил он. — Не совсем. Немного риса, немного горячего риса.

— Что вы имеете в виду, Шрила Прабхупада, — из ресторана?

— Хм, нет. Может быть, ты сама приготовишь мне горячий рис?

Я сказала, что попытаюсь. У меня не было ни малейшего представления, как я буду готовить горячий рис для Шрилы Прабхупады, но потом мы с Каушальей нашли кухню. Там никого не оказалось, кроме двух индийцев, одетых в черные, запачканные куркумой шорты. Они стояли возле угольной печи и курили. Я не знала хинди, но, как могла, попыталась объяснить:
— Мой Гуру Махараджа хочет чавал, горячий рис.

Мужчины рассмеялись над нами, словно мы были сумасшедшие, и я подумала, что было бы неплохо найти кого-нибудь, кто даст нам разрешение. Но когда мы нашли заведующего рестораном, он был категорически против:
— Нет. Ни в коем случае. Вам нельзя готовить на кухне.

Я сказала:
— Простите, но это для моего Гуру Махараджи. У нас нет выбора. Я сказала ему, что приготовлю рис, и должна исполнить обещание.

Но он повторил:
— Нет, это невозможно.

Тогда я нашла начальника поезда и объяснила ему ситуацию.

— Если я не смогу сделать это для своего духовного учителя, мне останется только выброситься из поезда.

Начальник отнесся к ситуации со всей серьезностью и сказал:
— Конечно-конечно, можете готовить на кухне все что угодно.

Он привел нас обратно на кухню и сказал шеф-повару и заведующему рестораном, что дает нам разрешение на готовку. Печь была гигантская, и я абсолютно не умела ею пользоваться. По всей кухне висели алюминиевые кастрюли и тазы самых разных видов. Мы, как смогли, вычистили один из котлов, вскипятили воду и бросили в нее чавал. Мы приготовили огромное блюдо очень горячего риса с маслом, свежим лимоном, солью и перцем и понесли его через весь поезд в вагон Прабхупады.

— Вот ваш рис, Шрила Прабхупада! — сказала я, когда мы вошли.

Его глаза загорелись и широко раскрылись, а рот расплылся в широкой улыбке.

— О, пришли мои богини процветания, — сказал он. — Они принесли мне мой рис. Большое вам спасибо. Это как раз то, что я хотел.

Он съел очень много. Вместе с рисом он съел маленький качори с пури и немного пикулей. Он был очень доволен.

В тот же вечер поезд подъехал к станции Нью-Дели, с ее толпами суетящихся пассажиров, перронными торговцами, киосками, продающими закуски и напитки, газетными ларьками, нищими и носильщиками в выцветших красных жилетках. Поезд должен был стоять 20 минут.

Вдруг в купе Прабхупады вошел какой-то человек, представившийся Д. Д. Гуптой. Хотя Прабхупада до этого не встречал его лично, между ними велась переписка. Это был обычный делиец, без особого достатка и не слишком влиятельный, но он очень хотел помочь. Предложив Прабхупаде коробку сладостей, он пригласил его остановиться в Дели. У Прабхупады, однако, были другие планы, и он уже послал преданным в Бомбей телеграмму о своем приезде.

Прабхупада взглянул на Гурудаса. Тот был на верху блаженства от счастливой возможности находиться рядом со своим духовным учителем. Они провели 12 часов в одном купе, вместе принимали прасад, беседовали друг с другом. Несколько минут назад Прабхупада говорил о важности сельского хозяйства и объяснял, что недостаток продуктов питания вызван плохим управлением, а не засухой и нехваткой пахотных земель. Гурудас был счастлив. Он уже настроился на новый этап путешествия с Прабхупадой и представлял, как они вместе вернутся в Бомбей.

— Этот человек нас приглашает, — сказал Прабхупада. — Останься и попробуй что-нибудь сделать.

— Остаться?!

Но времени на расспросы и обсуждения, что делать в Дели, не оставалось: поезд должен был вот-вот отъехать. Гурудас ответил, что останется, но ему понадобится помощь. Они быстро оговорили состав команды: Ямуна (жена Гурудаса), Гирираджа, Брюс и Гопал. Гурудас побежал, чтобы сообщить новость своей жене и брахмачари.

Преданным не составило труда собрать свои скромные пожитки и сойти с поезда, но им было грустно оттого, что они покидают общество Шрилы Прабхупады. Когда поезд тронулся, они в почтении склонились перед ним, напротив его окна, и помахали ему на прощанье, моля его о милости. Это испытание, возможно, было лишь малой толикой того, через что пришлось пройти Прабхупаде, когда он впервые приехал в Америку.

Бомбей
Ноябрь 1970 года

Следующий месяц Прабхупада с учениками провел в храме Ситы-Рамы в Чембуре, принадлежавшем Манохарлалу Агарвалу. По сути говоря, это был дом господина Агарвала, но, поскольку там поддерживалось поклонение Божествам Ситы-Рамы, хозяин называл этот дом Рам-Шаранам, «находящийся под защитой Господа Рамы». Прабхупада занял одну комнату, а его ученики — две другие, по соседству с кухней и ванной. Храм Ситы-Рамы находился в тихом пригороде. Атмосфера в нем была очень спокойной, и Прабхупада вновь принялся сосредоточенно работать над «Шримад-Бхагаватам», переписываться с центрами ИСККОН по всему миру и воспитывать небольшую группу сопровождавших его учеников. Он очень надеялся, что Кришна даст возможность ИСККОН упрочить свои позиции в Индии.

Хотя господин Агарвал считал большой честью для себя, что Прабхупада принял его приглашение и стал гостем в его доме, сам Прабхупада понимал, что эта ситуация в конечном счете принесет всем неудобства. Даже для богатого человека нелегко поселить у себя дюжину гостей и каждый день кормить их. Да и преданным трудно было целыми днями ютиться в крошечных комнатушках, в условиях постоянной тропической жары, с нарушенным режимом дня и частыми болезнями.

Если бы у преданных в Бомбее было свое место, свой центр ИСККОН, проблема была бы решена. Прабхупада как настоящий санньяси был готов останавливаться где угодно, жить подаянием и переезжать с места на место так часто, насколько это необходимо. Он жил так многие годы, до того, как отправился в Америку. Но теперь с ним двадцать духовных детей, помогающих ему в Индии, и подъезжают все новые и новые. Они еще незрелы. Он хотел видеть их рядом. Он хотел, чтобы, наблюдая за его действиями, они впитали в себя дух проповеди в Индии.

Когда одна индуистская организация в центре Бомбея попросила нескольких преданных посетить их трехдневную программу, Прабхупада дал свое согласие. А когда программа закончилась, руководители организации предложили преданным остаться у них на неопределенный срок, но тут Прабхупада был против: «Нет. Они там будут просто есть и спать». Уж пусть лучше живут с ним, в переполненном Рам-Шаранаме.

Госпожа Сумати Морарджи, богатый директор пароходной транспортной компании «Синдия», в 1964 году пожертвовала Прабхупаде деньги на издание третьего тома «Шримад-Бхагаватам», а в 1965 году предоставила ему бесплатный проезд в Америку. Теперь она пригласила Прабхупаду прочитать лекцию в «Синдия-хаус», неподалеку от Джуху-Бич. Сидя на сцене, Прабхупада и Сумати Морарджи делились воспоминаниями и обсуждали успех Прабхупады.

— Я и не надеялась, что вы вернетесь живым, — сказала госпожа Морарджи. — Но я так рада вас видеть!

Прабхупада уже не был тем бедным садху, которого госпожа Морарджи встретила шесть лет тому назад. Он вернулся с триумфом, и Сумати Морарджи, ее друзья и сотрудники компании «Синдия» с огромным удовольствием слушали о Движении сознания Кришны на Западе.

Перед лекцией Прабхупады Тамала-Кришна официально представил его аудитории.

— Пять лет назад Шрила Прабхупада отправился из этого города на Запад. У него почти не было денег. Он поехал в Нью-Йорк и там, в парке, под деревом, пел «Харе Кришна». Вскоре он открыл храм, где продолжал петь и читать лекции по ведической философии. К нему приходило много людей, и один за другим он открыл новые центры: в Сан-Франциско, Монреале, Бостоне и так далее. Теперь у него много учеников и более сорока храмов. В каждом храме проходит санкиртана, поклонение Божествам и распространяется прасад. Индия посылала на Запад множество послов и министров, но ни один из них не может похвастаться тем, что побудил американцев бросить есть мясо, рыбу и яйца и вдохновил их повторять «Харе Кришна». Все мы в долгу перед Шрилой Прабхупадой, ибо он пришел, чтобы облегчить страдания всех падших душ...

Прабхупада пропел три стиха из «Брахма-самхиты» и попросил аудиторию повторить за ним рефрен: говиндам а̄ди-пурушам̇ там ахам̇ бхаджа̄ми. После получасового выступления он вместе с Сумати Морарджи и почетными гостями принял прасад. Кроме того, Прабхупада встретился с доктором С. Бали и его женой — известной танцовщицей и киноактрисой Вайджаянти Малой. Ему достаточно было сказать им несколько слов, и они стали свободными членами ИСККОН.

Вайджаянти Мала: Свами Прабхупада проповедовал так просто, что даже заурядному человеку легко было понять суть нашей великой философии. Он не только проповедовал великую культуру нашего Господа Кришны, но и помогал людям из других уголков мира по-настоящему оценить значение и ценность этой культуры. Благодаря этим простым и в то же время великим наставлениям Кришны он распространил Его послание в таких масштабах, что просто диву даешься: неужели один человек может столько сделать! Он не только проповедовал, не только, так сказать, рассуждал обо всем этом, но и открыл огромное множество центров по всему миру. Просто поразительно, что он смог сделать это, невзирая на все трудности. Я думаю, этому способствовали его упорство и настойчивость.

Индийцы считали Прабхупаду единственным в своем роде. Даже там, в Индии, где к свами и святым людям принято относиться с почтением, он казался особенным. Посетители умоляли его посетить их дома и освятить их своим присутствием. И это полностью совпадало с его желанием; он хотел, чтобы индийцы повторяли «Харе Кришна», слушали философские наставления «Бхагавад-гиты» и почитали прасад Господа. Ему хотелось, чтобы они оценили чистоту Движения сознания Кришны, стали пожизненными членами ИСККОН и помогли ему открыть в Бомбее большой проповеднический центр.

Проповедуя индийцам, Прабхупада часто побуждал их вновь обратиться к своей почти забытой духовной культуре.

— Наша культура - это культура сознания Кришны, — говорил он группе бомбейцев. — Но мы забываем об этом и чересчур погружаемся во все материальное. Господь Ришабхадева говорит, что это нехорошо, ибо, согласно закону кармы, вам придется получить другое тело. Но в то же время не нужно прекращать упорную борьбу за материальную жизнь. Кришна не советовал Арджуне так поступать. Арджуна оставался на своем месте и действовал в сознании Кришны.

Прабхупада закончил свое выступление так:
— Я умоляю. У меня на Западе 42 храма, и в каждом из них живет от пятидесяти до ста моих учеников. Нам нужно напечатать еще тысячи книг. Пожалуйста, помогите моему Движению.

Господин Агарвал усомнился, смогут ли западные люди долгое время оставаться в сознании Кришны.

— Теперь, в лучах вашего сияния, — сказал он, — пока вы физически, во плоти, находитесь с ними, они могут продолжать соблюдать все необходимые ограничения. Но когда ваше личное влияние прекратится, когда вы оставите этот мир, не испортятся ли все эти люди, общавшиеся с вами?

— Нет, — уверенно ответил Прабхупада.

— Ваше заявление очень смелое, — сказал господин Агарвал, — но не могли бы вы сказать мне, на чем оно основано?

Прабхупада напомнил ему, что все его ученики получили посвящение в повторение мантры Харе Кришна, а согласно ведическим писаниям, постоянное повторение святого имени Господа способно спасти даже самых грешных и защитит их от повторного падения. Прабхупада предсказал, что даже после его ухода, пока его ученики будут продолжать как следует повторять мантру, они не падут жертвами майи.

Однажды господин Агарвал спросил, как долго Прабхупада и его ученики собираются у него гостить. Прабхупада ответил, что с превеликой радостью пожил бы в его доме еще, но постарается немедленно найти другое место. Господин Агарвал стал уверять, что и не думал просить Прабхупаду уехать и что дом его принадлежит Прабхупаде, а не ему. Он умолял его не уезжать.

Прабхупада сказал, что это напомнило ему один случай из «Чайтанья-чаритамриты», и рассказал историю о Харидасе Тхакуре, великом преданном Господа Чайтаньи. Харидас Тхакур жил один в пещере, где днем и ночью повторял «Харе Кришна». Его часто навещали паломники, но однажды они заметили, что в той же пещере живет ядовитая змея, и стали бояться заходить внутрь. Хотя пещера вполне устраивала Харидаса Тхакура, он не хотел доставлять неудобства своим посетителям и поэтому пообещал, что в тот же день навсегда уйдет из пещеры. Однако не успел он сказать это, как у всех на глазах из недр пещеры выползла огромная змея. Проползая мимо Харидаса Тхакура, змея склонила голову к земле и покинула пещеру. Сверхдуша, пребывающая в сердце змеи, побудила ее уйти, чтобы Харидас Тхакур мог оставаться на своем месте.

Рассказав эту историю, Прабхупада рассмеялся.

— Агарвалджи, — сказал он, — вы говорите то же самое. Вы говорите, что уйдете, а мы останемся. Но нет, нет, нет — мы уйдем. Мы уйдем.