ТЕКСТ 38
тасминн алупта-махим прийайнуракто
видйдхарӣбхир упачӣра-вапур вимне
бабхрджа уткача-кумуд-гаавн апӣчйас
трбхир вта ивоу-патир набха-стха
тасмин — в этом; алупта — не лишился; махим — величия; прийай — со своей любимой женой; ануракта — привязанный; видйдхарӣбхи — которой девушки-гандхарвы; упачӣра — прислуживали; вапу — он сам; вимне — на воздушном корабле; бабхрджа — он сиял; уткача — открытый; кумут-гаавн — луна, под которой распускаются вереницы водяных лилий; апӣчйа — чудесно; трбхи — звездами; вта — окруженная; ива — как; уу-пати — луна (повелительница звезд); набха-стха — в небе.
Хотя мудрец, казалось, был пленен красотой любимой жены, которой прислуживали девушки-гандхарвы, он не утратил своего величия, заключавшегося в умении владеть собой. В своем воздушном замке Кардама Муни и его жена сияли так же ярко, как сияет на усыпанном звездами небосводе луна, под лучами которой на озерах и прудах распускаются по ночам вереницы водяных лилий.
Дворец Кардамы парил в небе, поэтому метафора со звездами и луной, использованная в данном стихе, как нельзя более к месту. Кардаму Муни сравнивают здесь с полной луной, а девушек, которые окружали его жену Девахути, — со звездами. Полная луна на усыпанном звездами ночном небе выглядит очень красиво; точно так же в воздушном замке Кардамы Муни сам Кардама, его красавица-жена и окружавшие их девушки были похожи на луну и звезды в ночь полнолуния.